Человек, который смог покинуть Омск

Я думаю, что если российскому обывателю сказать: - "Эй, да будет тебе, чувак, ты что, поверил?! Нет никакой Америки, и никогда не было. Это розыгрыш", - половина облегченно выдохнет, да расслабится. - "Ну слава богу. Я так и знал".

( Есть лишь звездное небо над нами, и нравственный закон внутри нас )

Кроме шуток, но я всегда подозревал - то, что мы любим в других, есть отражение нас самих.
Подобное к подобному - мы любим тех, кто на нас похож. Часто неосознанно.
Ненавидим, кстати, тоже - тут уж неосознанно в абсолютном большинстве случаев.

Забавно отмечать, что мое собственное женское альтер эго соединяет в себе многочисленные черты девушек, к которым я когда-либо питал амурные поползновения, с разной степенью последствий.

С одной стороны - есть что-то эгоистичное, любить в других собственное отражение.
С другой стороны - это же всё вопрос меры.
Возлюби ближнего своего - но только как себя самого.

Я не падок на всякие девизы и слоганы, но вот этот слоган, использованный в фильме "Куб", мне в душу запал. И стал во многих жизненных сомнениях действительно путеводным.

"Куб" - необычный фильм. В частности, тем, что его много кто смотрел, но отчего-то не так уж часто делятся о нём впечатлениями (несмотря на то, что большинство отзывов превосходны).
Возможно это потому, что в нём очень наглядно была озвучена одна из самых страшных для человека истин - мы никому, на самом деле, не нужны. И не интересны. Кроме себя самих.
А люди способны перенести многое - войны и лишения, предательства и ненависть. Но только не равнодушие.

Не хочу портить удовольствие от просмотра тем, кто еще не глядел, постараюсь кратко - совершенно случайные, ничем не связанные между собой люди просыпаются после помутнения в памяти в страшном лабиринте, насыщенном смертельными ловушками. Откуда с разной долей успехов пытаются выбраться.
Они ничего не знают - почему и отчего туда попали, какой смысл всего этого. Кто построил этот лабиринт и зачем.

Кто-то из них рефлексирует и ищет причины, по которым его сюда могли упрятать. Кто-то сходится на мнении, что это какое-то садистское шоу, и за ними наблюдает сейчас какой-нибудь сумасшедший богатей, выстроивший весь этот ужас, или скопище телеизвращенцев.

Некоторое время ярость придает героям сил - они выживают назло, чтобы тот, кто за ними наблюдает, не дождался бы их кончины. Но вскоре они сталкиваются с ужаснейшим из осознаний - за ними никто не наблюдает. Их судьба неинтересна настолько, что даже тому, кто выстроил этот смертельный лабиринт, скучно интересоваться ими.
Отчего они туда попали, что станут делать, выживут ли - это предмет интереса только их самих.

Отчего люди так любят теории заговоров? А всё от того же - если предположить существование заговора, наличие тайного зрителя, можно бесконечно ограждать себя от принятия страшной истины о равнодушии мира.
Любую свою жизненную ситуацию объяснять наличием заговорщиков.

Хотя любой горячий сторонник теории заговора просто, как я не раз замечал, чаще всего не имеет опыта руководящей работы. Потому что если бы имел, то знал, сколько на свете разных интересов, мнений, характеров, случайностей. Сколько государств, структур, конъюнктур, банков, учреждений, бюрократии. Сколько на свете лени, подлости, некомпетентности, глупости, узости мышления. Совпадений, тенденций, форс-мажоров.
Да наконец - банальной нечистоплотности и неумения держать язык за зубами.
Если собрать все эти факторы, и добавить к ним еще сотни остальных, неупомянутых - существование какого-либо мало-мальски успешного заговора становится пошлым анекдотом.



Мир - хаос. Мы не знаем до конца, куда мы идем - и куда попадем.
И - до нас никому, в действительности-то, нет дела.

И вот, вот это оно - "не ищи причину. Ищи выход".
Более хлёстко, но не менее метко эта мысль повторялась у Пелевина: - "Находясь в жопе, ты можешь сделать две вещи. Во-первых - постараться понять, почему ты в ней находишься. Во-вторых - вылезти оттуда... Вылезти из жопы надо всего один раз, и после этого про нее можно забыть. А чтобы понять, почему ты в ней находишься, нужна вся жизнь. Которую ты в ней и проведешь". (с) Священная книга оборотня.

Да - чтобы принять это за руководство к действию, придется смириться с одиночеством. Придется принять на себя ответственность за придумывание смысла своей жизни. И быть единственным ответственным за его достижение.
А так же порой не хочется! А как же порой это страшно!

Ничего. Иногда приходится проходить через боль и ужас, чтобы после стало легче.
У нас могут быть союзники и попутчики на жизненном пути. На какое-то время.

Но главное забывать нельзя, или совсем не за что станет держаться.
Я - у себя один.
И только я знаю, кто я и куда иду. И где мой выход.

У меня был родственник, который учил тригонометрию, пока у него не обвисли усы, а когда он всё выучил, явилась какая-то морра и съела его. Да, и после этого он лежал в морровом брюхе, такой умненький.

- А они злые, эти дронты? - осторожно осведомился я, когда мы спускались к речному берегу.
- Да, - ответил Фредриксон. - Растопчут кого-нибудь нечаянно, а потом неделю рыдают. И оплачивают похороны.
- Не очень большое утешение для тех, кого они растопчут, - пробормотал я, почувствовав себя необычайно храбрым.

Я спрашиваю вас, дорогой читатель: трудно ли быть храбрым, если вообще ничего не боишься?

(с) Туве Янссон

Не хотел писать, дабы не включаться в истерию, но, пожалуй, будет лучшим сказать. Как-никак, я лидер мнений, как узнал недавно.

Прежде всего следует признать главное - мы ничего не знаем о коронавирусе. У нас нет источников информации, которым мы можем всецело доверять.
Поэтому ЛЮБОЕ мнение будет - если и не ложным, то глубоко неполным и однобоким. Основанным не на фактах, а лишь на нашей личной жизненной мифологии, подтянутой под выборочно выхваченные из инфопотока слухи и частные размышления.

Я ничего не знаю о вирусе. И 99.9% процентов это читающих - не знают также.

Меня интересует другое - мы сами. Люди, которые оказались в новой реальности. И наше поведение в ней.

Что меня больше всего во всём этом удручает, помимо слепых паникёрских настроений, это ярко подсвеченное неуважение друг к другу.
Можно придерживаться одной точки зрения, что всё это туфта. Можно другой, что всё это серьезно. Можно считать, что тут вмешался Господень промысел, а можно, что козни спецслужб и политиков.
Главное другое - вы замечали, как многие цепляются в свою точку зрения, и с каким едким раздражением относятся к другим? Как быстро люди возомнили своё мнение истинной правотой и мудростью в последней инстанции - поливая грязью несогласных.
При том, что кроме ссылок на мусорные статьи в газетах, никто свою "правоту" реально доказать не может.

У меня есть лично моё отношение к коронавирусу, основанное на моей личной мифологии. Мне с моим отношением жить комфортно, и, пока что, по крайней мере, оно себя оправдывает - но упаси меня бог провозглашать его единственно верным.
Оно верно для меня - но я совсем не претендую на его универсальность - и даже правдивость. Какие-либо новые факты могут мои убеждения враз растоптать в пух и прах - и выяснится, что неприятности меня не коснулись исключительно по моему жизненному везению (а оно у меня действительно исключительно мощное).
Меня могут ввергать в недоумение чьи-то измыслия на тему, или утомлять чрезмерная (как мне видится) реакция - но я твердо помню - другой человек имеет на них право.
Считать, что он при этом заблуждается, а я-то точно прав - проявление самой что ни на есть чванливой гордыни - а я опасаюсь в неё впадать. Потому что Господь, вне зависимости от того, верят в него или нет, обязательно находит изящный способ щелкнуть излишне впавшего в гордыню по носу.

Второе - выплескивание с водой младенца. Тяга дуть на воду, обжегшись на молоке.
Любая реакция, любое поведение - лишь следствие. Они вторичны.
А первично - какое-то сильное чувство, которое всколыхнула вся эта ситуация. И чаще всего этим чувством оказывается страх.

Страх - одно из базовых чувств. Оно главное, из отвечающих за безопасность.
И не так страшен коронавирус как таковой - в конце концов, масштабы смертности от него и правда относительно крайне невелики, не больше привычных опасностей. Страшно что-то, что у людей поднимается в связи со всей этой ситуацией.
Страх умереть - оказавшись в ненужном месте, в ненужное время. Страх одиночества - которое еще сильнее подсвечивается на фоне царящей изоляции. Ипохондрия - страх болезни и немощи. Страх чужих ожиданий, страх быть исключенным из общности, страх отказа в близости, физической и душевной. Да десятки всяких страхов.
И ничего в них позорного нет - умнее всего воспринимать их как маркёр, как лакмусовую бумагу, чтобы что-то узнать о себе.
Это не коронавирус вызвал тот или иной страх - он лишь подсветил то, что было спрятано. Что ж - прекрасная возможность узнать о себе что-то новое - и, осознанно приняв, взвешенно решить, что с этим делать дальше.

Я вот очень напуган той легкостью, с которой люди, даже те, кого я привык считать хладнокровными и рассудительными, соскальзывают в паранойю и витиеватые конспирологические теории - становясь подчас весьма агрессивными и закрытыми для диалога. Они начинают напоминать разъяренную стихию - и страшно осознавать свою малость и слабость перед её лицом.

Но для тех, кто не ослеп, важно помнить - истерия эта - не о коронавирусе как таковом, она о чём-то, что в нас дремало - а сейчас просто всколыхнулось.
У каждого, кого задевает, есть какой-то страх - и важно определить и осознать, какой именно. Это позволяет если и не утихомирить истерию - отделить себя от неё.

А еще - у нас есть великолепный шанс понять что-то о мире, в котором мы живем, о других людях. Задуматься, кто мы, что мы делаем и куда идём.

Помните, не так давно весь мир потешался над Гретой Тунберг, нервно и экспрессивно обвинявшей всех нас в алчности и черствости, в потребительском отношении. Может потому и спешили зубоскалить, чтобы защититься - ибо слова её, как бы они ни были высказаны, но, давайте не будем лукавить, имеют колоссальную долю правды.
Мир, коронавирус это показал, оказался гораздо более хрупким, нежели мы полагали.

Мы, давайте уж признаем, очень часто напоминаем ту самую свинью под дубом, из басни дедушки Крылова:

Свинья под Дубом вековым
Наелась желудей досыта, до отвала;
Наевшись, выспалась под ним;
Потом, глаза продравши, встала
И рылом подрывать у Дуба корни стала.

"Ведь это дереву вредит, -
Ей с Дубу Ворон говорит, -
Коль корни обнажишь, оно засохнуть может".
"Пусть сохнет, - говорит Свинья, -
Ничуть меня то не тревожит,
В нем проку мало вижу я;
Хоть век его не будь, ничуть не пожалею;
Лишь были б желуди: ведь я от них жирею".

"Неблагодарная! - примолвил Дуб ей тут, -
Когда бы вверх могла поднять ты рыло,
Тебе бы видно было,
Что эти желуди на мне растут".
Невежда так же в ослепленье
Бранит науку и ученье
И все ученые труды,
Не чувствуя, что он вкушает их плоды.

Есть такое свинское качество - считать, что мир нам что-то должен. В том числе то, о чём мы сами узнали пять минут назад.
Мы привыкли к мобильной связи, доставке еды, путешествиям, изобилию яств, роскоши, комфорту, свободе перемещения, безответственной легкости, уборщикам, обслуге - и порой нам кажется, что так было всегда. Кажется, что это такая опция, которую мир нам задолжал.
Это и есть та самая гордыня - и тот самый щелчок по носу.
Кто там мнил себя царём природы и хозяином положения?

Каждое благо, в том числе то, что глубоко привычно - результат дара земных недр, человеческой мысли, тяжелого труда, экспериментов, исследований, отважных дерзновений.
Привыкли к хорошему. Уверились в том, что так будет всегда.
Ну что ж - время пересмотреть вводные.

И это еще лайт-версия. Это очень-очень лайт-версия. Это вообще ни о чём.

В конце концов - пусть мне глубоко не близка та подача, с которой Грета Тунберг произносила свою речь - примерно, кстати, о том же, что вам сейчас рассказал я, но меня коробили все те смешки и хохотушки, а также диагнозы на расстоянии, которые в её адрес влетели. То самое - отсутствие уважения, неспособность услышать другого.
Ну что ж - весы качнулись в другую сторону. Сейчас, когда останавливаются заводы, закрываются целые города и страны, и людишки, намылившиеся в отпуск на райские острова, растерянно чешут репку, пыхтя проклятиями, я не могу удержаться от злорадства - Грета, теперь твой черед смеяться.

Короче, родные мои и бриллиантовые - нам с этой планеты никуда не деться.
Мир оказался более хрупким, нежели мы полагали - и более глобальным, взаимосвязанным, нежели мы привыкли замечать.
Отсидеться в стороне не удастся. Нравится иль не нравится - мы связаны множеством уз - которые вряд ли теперь возможно разомкнуть. По крайней мере - без большой крови.

Поэтому - давайте помнить кто мы, что мы на самом деле чувствуем. Чего хотим, куда идём.
Лицейский класс под названием "жизнь" дал нам урок - не самый, кстати, сложный.
Мы можем что-то понять благодаря ему о себе. И стать лучше.
А можем спустить всё на параноидальных тормозах, и утонуть в склоках.

Но я очень тогда боюсь, что следующий урок окажется жестче - и не факт, что мы его пройдем.

Четыре года назад не стало Лемми. И знаете, что-то с тех пор сломалось.
Вроде всё как и было - в меру интересно, в меру грязно, в меру низачем. Но... но всё-таки чего-то не стало.
Словно есть какой-то вселенский тумблер, подающий тепло в человеческие души, и с уходом Лемми кто-то скрутил ручку, убавил пару градусов.
И жить можно, но... но холодно. Хронически холодно. Словно и ветер стал пронзительнее. И огонь в камине зачах.

Один из величайших ублюдков человечества говорил, что незаменимых людей нет. Врал он, мразь. Конечно же, такие люди есть. Только полный подонок может это отрицать.

Четыре года назад мир изменился. Какая-то машина слетела с катушек, унеслась в кювет.

Знаете, что умел Лемми такого, что умеют очень-очень немногие? Он умел достучаться до тех, кто внизу. Кто совсем внизу. Понимаете? До тех, до чьей души не достучится больше никто.
Он был в этом настоящим священником - да-да, при всей его хлесткой внешней богохульности.
Он умел любить тех, кого не полюбит более никто.

А теперь эти души рассыпались, как бусины с порванного ожерелья. Ходят по обледенелым дорогам. Брошенные и нелюбимые. Никому не нужные сироты.

Когда Лемми умер, то первое, что я ощутил, был этот такой вот малодушный, слабый, детский ужас. "А как же я?! А как же я теперь без тебя?! Кто теперь пожалеет меня?".
Тогда я чувствовал, что каким-то невероятным, странным, мистическим способом, но Лемми меня прикрывает. Прикрывает спину. Прикрывает отход. Идёт впереди, закрывая меня и тысячи иных отчаянных, брошенных с Луны душ.
А теперь прикрывать нас некому. И дальше я иду один.



Мир стал другим. То непонятное, что сломалось - уже не починить. Это ясно. Не повернуть реку вспять. Не вернуть незаменимого.
Вот уж четыре года я живу в другом мире. Это мир без Лемми.
Такой же занятный, такой же грубый, такой же бессмысленный.
Но теперь - более одинокий. И это уже не изменить.

Каждый получает по вере его. Оттого я спокоен за Лемми - он счастлив. Он в Вальгалле, пирует, по правую руку от Одина.

Помоги мне, Отец, прожить жизнь так, как учил меня собой ты. Чтобы, как и на твоей могиле, можно было на моей написать - "тут покоится честный человек".



Мне одиноко без тебя. Мне порой очень-очень без тебя одиноко. Я скучаю по тебе.

Свободная ли страна Россия, или несвободная - философский вопрос.
С одной стороны - однозначно нет. Небезопасно быть собой по целому ряду пунктов.
Но с другой стороны - очень свободная. Если под свободой понимать безответственность. В этом плане у русского человека свобода невероятная.
Это люди цивилизованного мира встроены в социум, интегрированы, делают выбор - и несут за него ответственность, включены в общественную жизнь, воспринимают общество как "мы". Их жизнь прозрачна, они на виду.
А русский человек может себе позволить быть фактически никуда не встроенным. Не делать выбора, не нести ответственности. Не быть частью общества.
Русский человек может затеряться - и ищи ветра в поле.

Долгий, культурологический, исторический, психологический разговор о том, как так получилось - это не суть уж важно, просто это так. Русская жизнь подчиняется формуле, что человек свободен и делает, что хочет, но при одном условии - он никак не обозначает своего присутствия в этом мире.

Именно по этой форме можно пьянствовать и творить непотребства - но нельзя об этом говорить. Можно воровать - но нельзя стукачить (в том числе раскрывая вора).
Все эти "не высовывайся!", "чё, самый умный?!", "молчи, за умного сойдешь" - это вот всё оно. Это высмеивание поведения, которое идёт в разрез с главным принципом. Поведение, которое таки обозначивает присутствие в мире - и это воспринимается как покушение на самый основной и главный жизненный порядок.

На соблюдении этого принципа зиждется ещё и вся система безопасности. Если не обозначиваешь своего присутствия в этом мире - скорее всего не заметят, скорее всего ускользнешь.
А уж если попался - от сумы и тюрьмы не зарекайся. Если вы всё ещё не сидите - это не ваше достижение, это наша недоработка.

Помните мультик, "Козленок, который считал до десяти" - про козленка, который считал всех, кто ему встретился - и помните, какие ужас и агрессию вызывали его совершенно безобидные действия - "он и меня посчитал!".
А этот ужас оттого, что если посчитан, значит самое главное правило жизненной безопасности рухнуло - ты перестал быть невидимым, ты обозначил своё присутствие, а значит - конец тебе.
Если тебя заметили - значит за тобой придут.

Ну и вот, это всё глубокая подводка к простому, на самом деле, жизненному лайфхаку.
Следите за логикой - человек может творить любые непотребства, зная, что ему за это ничего не будет. Что он останется невидимым.
Когда пугают полицией, судами - в это мало кто верит. Это мало кого останавливает.
Человек, чувствующий свою безнаказанность, чувствует себя таковым, пока соблюдается этот самый принцип - его присутствие в мире не обозначено.
Какой самый простой способ нарушить этот принцип, перемешать карты? Правильно - сфотографировать его.

И именно поэтому фотографирование на Руси вызывают такую лютую ярость - смешанную с величайшим же ужасом.
В тот момент, когда человек сфотографирован - он враз иррационально перестает ощущать себя невидимым. Разом рушится всё его ощущение безопасности. "Он и тебя посчитал!".
И не ищите в этом логику - по логике в этом ничего страшного нет. Ну сфотографировал, ну и что такого? Что вот прямо такого страшного произойдет? Да ничего.
Но дело-то в том, что логики в этом процессе и нет. Иррациональный страх людей, привыкших соблюдать принцип невидимости, который враз оказался разрушен, разом убивает любую логику.

Поэтому если вы столкнулись с хамством, провокацией, пренебрежением - неэффективно хамить в ответ. Во-первых - если вы начали хамить, значили уже проиграли, значит пробиты, любое ответное хамство - жест отчаяния. Во-вторых - если кто-то вас спровоцировал, значит он уже успел приготовиться к бою - а вы, уж коли хамство выбило из седла, нет.
Хам всегда ощущает себя безнаказанным и на своей территории - выбейте из него ощущение могущества. Выбейте его территорию у него из под ног - сфотографируйте его.

Причем фотографирование не нужно сопровождать угрозами - они только портят дело. Пугает не ужас, а его ожидание - как формулировал Хичкок (а уж он в ужастиках толк знал). Выдерните человека фотографированием из его кокона - и оставьте в неведении.
Он вам заорет: - Ты чего меня сфотографировал?! - а вы ему в ответ, со злорадной улыбкой: - Терпение-терпение, скоро сами всё узнаете, хе-хе-хе!...
И поверьте - вот эта незавершенность, ожидание иррационального ужаса (которое страшнее самого ужаса) лишат вашего обидчика покоя. Если он и не лишится сна (хотя такое нередко) - он будет маяться, сильнее и изощреннее любой пытки, которую вы могли ему устроить - как там Туве Янссон говорила - "самая страшная змея это та, которую придумал себе сам". Ну и вот - дайте человеку придумать его собственную змею.

Проверено.

Но, техника безопасности, обязан вас предупредить - на некоторых, особенно неустойчивых, метод действует очень рьяно. Порой неконтролируемо. До состояния аффекта - на вас могут и с кулаками броситься. Причём те, которые в любой иной ситуации не сорвались бы, в этой ситуации сорвутся.
Не вступайте в бой, не теряйте своего преимущества - лучше бегите. Повторю - страшнее змеи, чем человек себе придумывает сам, не существует. Поэтому в любом случае - оставьте его со своей змеей наедине.

Пожалуйста, не благодарите.

Странное дело, но меня никогда целенаправленно не тянуло в Британию. Туманный Альбион не входил в первый эшелон стран, особенно желанных для посещения. И даже во второй эшелон тоже не входил.
При этом у меня есть странное интуитивное - не ощущение даже, а убеждение, что мне там понравится. И даже - не то, чтобы понравится - а там я буду дома.

Не знаю, как так выходит, но сталкиваясь с многочисленными влияниями британской культуры, или, шире, англоязычной - я чувствую свою с ней какую-то глубинную идентичность.

Мне нравится чувство границ, свойственное британцам. Это в кровь впитанное убеждение, что я имею право - и другой тоже имеет право.
Мне нравится - остров, наверно, влияет - обособленность британцев. Их главенство личности над толпой. Нравится то, что англоязычные народы никогда не впадали в соблазн коммунизма - та химера, что жрала в свое время и пылких итальянцев, и не менее пылких испаноязычных.

Мне нравится английская литература - в ее спокойном принятии мистической, метафизической стороны жизни. В чувстве одиночества, принимаемом с достоинством.
Примечательно, что именно эти качества, я замечал, чаще всего и остаются непонятыми средь читателей другой ментальности.
Вот "Мёртвые" Джеймса Джойса, классика английской литературы - мне понятно абсолютно всё, до спинного мозга. А некоторые прочитали, да спрашивают - блин, а это вообще о чём?

Мне нравится рок-музыка, столь прекрасно повенчанная с английским языком.
Тем же - принятием мистики, островитянской стойкостью.

У меня есть какое-то - опять, даже не ощущение, а убеждение, что, попав однажды в Британию (а я почему-то абсолютно убежден, что туда попаду), я всё там узнаю. Потому что оно будет ожидаемым мною.
И я совсем не имею в виду стереотипы - лондонский туман, британская чопорность - туманов и чопорности там, мне кажется, не больше чем много где. Нет, я имею в виду вот это ощущение Вавилона - страны, сумевшей объединить в себе мир. Сумевшей отказаться от Империи - не обеднев.
И, одновременно с тем, я убежден в сохранности периферийных городков, со старинными домами, дыханием веков.

Я, наверно, потому и не спешу в Британию, потому что почему-то подспудно ощущаю ее домом. Домой я всегда успею. А сейчас просто хочется погулять.

Устану - вернусь. Даже если это будет первым визитом. Или даже последним.

Мудрая Туве Янссон сформулировала однажды в одном из самых серьезных своих произведений - "слишком многое мы склонны воспринимать как должное, в том числе друг друга".
И, к сожалению, это так. Именно от этого умирают отношения, гаснет страсть, тухнет интерес. Люди становятся друг другу чужими и далекими - и даже не могут вспомнить - а что произошло? Что разъединило?

А и не было порой отчетливого повода. Просто люди привыкли относиться друг к другу как к собственности, как к данности - к тому, что есть и будет всегда. И вода камень точит - по капле каждый день блекла значимость друг друга, а в какой-то момент - р-раз, а душонка уже истлела.

В мире людей вообще важно, считаю, помнить простую аксиому - ни один человек на земле другому ничего не должен. Может - но не обязан.
Оттого любое проявление внимания от человека к человеку достойно благодарности - вне зависимости от частоты повторений.

У меня в семье принято благодарить друг друга за вещи, за которые в иных семьях благодарить не принято.
Мы благодарим друг друга если кто-то приготовил обед - особенно если в свое свободное время. Сделал что-то по дому.
Благодарим друг друга за приятный разговор. За вместе просмотренный фильм.
Поменьше "долга" (который есть лишь разновидность чувства вины), побольше искренней заинтересованности в поддержании теплоты.
Кстати, про "долг" - мы благодарим друг друга за секс, особенно если это получилось правда чувственно.

Если дочка вела себя мирно, то я вечером обязательно поблагодарю её, за то, что не капризничала и мы так здорово весь день ладили.

Многие считают, что подобное внимание к каждому поводу излишне. "И так же понятно, что спасибо".
Так вот - нет, не понятно. Это и есть время зажигания тревожной лампочки - возникает ощущение, что человек "должен", что "никуда уже не денется", "и так сойдет".
Сперва это кажется безобидным. Как наркота: хочу - потребляю, хочу - слезу. Но это действительно опасно. Прежде всего именно этой незаметностью.
Угли медленно гаснут - но с какого-то момента больше не разгораются.

Еще у нас принято просить друг друга.
Опять же, исходя из этого же - никто ничего не обязан. Если что-то хочешь - ищи и да обрящешь. Стучи - и отворят.
Это, вестимо, не мои слова, а человека намного более мудрого.

Особенно важно просить о чем-то даже не из необходимости, а для радости. Для внимания и теплоты.
Попросить позаботиться. Попросить пожалеть, когда что-то не спорится и погано на душе.

Многие считают, что просить унизительно - а манипулировать - это как, не унизительно? Заставлять - не унизительно?

Ничего унизительного в просьбе нет. Напротив - когда просишь - наделяешь человека значимостью.
Многим, на самом-то деле, гораздо важнее, чтобы их попросили, потому что в этот момент они чувствуют себя важными, нужными, значимыми, чувствуют себя соучастниками происходящего вокруг, частью мира.
Это такая приятная, важная мелочь жизни, важное поддержание огня в человеческих взаимоотношениях.

Просить и благодарить - основа вежливости, а вежливость берет города.

Прошу в семье и благодарю - прошу мне чаю иногда сделать. Могу и сам, но так ведь приятно, когда кто-то заботится.
Нужно что-то из другой комнаты принести - дочку прошу. Могу и сам - но она такая счастливая убегает-прибегает, топая как слонопотам, улыбаясь до ушей, радостная.

Вне семьи тоже прошу и благодарю.
Особенно считаю важным благодарить тех людей, которых благодарить как-бы и не принято - полицейских, например.
Или вот здесь, на Кавказе, между регионами стоят стационарные кордоны, порой останавливают и проходишь регистрацию - многие бухтят, а я благодарю всегда.
Почему благодарю? Да потому что много можно сказать слов - очковтирательство мол-де, бюрократия, но как к этому не относись, но это все-равно влияет на безопасность - мою в том числе. И я знаю - эти суровые ребята, если случится, не дай бог, заваруха какая, будут в ней жизнью рисковать - ради моей, в том числе, безопасности.
Вот за это и благодарю.

Или вот, частность такая, в Орле еще, когда район новый выстроили - никаких съездов для колясок, желоб в подъезд для коляски же неудобный, такие прочие мелочи.
Обратился в управляющую компанию, те говорят - это к застройщику. Но только вряд ли ты с них что выбьешь - мы с ними ругаемся-ругаемся - и ничего.
Мы обошли район, отфоткали все места, послали застройщику - и попросили сделать.
И что вы думаете - сделали, хорошо и быстро, в самое ближайшее время.
Потому что попросили по-человечески, а не "ругаемся-ругаемся".
Ну и, конечно-же, мы их поблагодарили.

Исключения бывают, конечно, но в целом мир ко мне поворачивается исключительно мирной стороной.
Я считаю, что в колоссальной мере это именно от этого - от умения просить и благодарить.
Чего и вам желаю.

Спасибо, что терпеливо прочли аж до сюда.
Вы классные, на самом-то деле.
Порой читаю разные ЖЖ - а там такая помойка в комментах, и впечатление - как пуд лимонов в одну харю съел.
А вы, верные читатели, реально молодцы. Хорошо, что вы есть. Без вас хорошо, но с вами лучше.

Как вы считаете, мы одни во Вселенной?
Я считаю, что одни.

Человеческая культура последний век, мне видится, жила надеждой на продолжение, на экспансию. В природе человека бояться одиночества. Нужна очень большая смелость признать одиночество в любой из его граней.

Культура, особенно кинематограф, построены даже не на предположении, а на убеждении, что есть еще кто-то, подобный нам. И неизбежен контакт. Неизбежна большая, увлекательная космическая конкиста. В которой можно будет под шумок утопить в крови всех поднадоевших соседей по планете.
Это помогает отвлечься от любых мрачных саморефлексий, позволяет жить с надеждой, что как бы мы не изгадили нашу планету и как бы мы по скотски друг к другу ни относились - всегда можно начать с чистого листа. Переменить планету и зажить дальше.
Земля, мол де - это черновик. А потом - ка-ак полетим! Ка-ак заживём!..

Ну и вот - я считаю, что нет на самом деле у нас такого шанса. Мы одни.
Нам не переменить планету. И не зажить с чистого листа.
И я очень уважаю тех, кто находит в себе смелость (или мудрость, или еще что-то) признать это.

Весь жанр фантастики с космическим уклоном - это утопия, отчаянная попытка забыться, уйти от собственного одиночества в мир иллюзий. В мир, где есть красота - которую мы успели осквернить в этом мире. В мир, где есть надежда - которой у нас многих нет - особенно на пороге кризисов, когда ломаются старые схемы, а впереди только отчаяние.

Я люблю жанр фантастики, но смотрю на него лишь как на сказку, в которой намёк, добрым молодцам урок.
Любые инопланетяне - это фантазии нас о нас самих же. Фантазии людей, запертых на своей планете - и не имеющих шансов на побег.

Помните концовку "Марсианских хроник" Бредбери?

— А теперь я покажу вам марсиан, — сказал отец. — Пойдем, вставайте. Ты тоже, Алиса.
Он взял ее за руку.
Майкл расплакался, папа поднял его и понес. Мимо развалин они пошли вниз к каналу.

Среди развалин кричала ночная птица. Снова заговорил отец:
— Мать и я попытаемся быть вашими учителями. Надеюсь, что мы сумеем… Нам довелось немало пережить и узнать. Это путешествие мы задумали много лет назад, когда вас еще не было. Не будь войны, мы, наверно, все равно улетели бы на Марс, чтобы жить здесь, по-своему, создать свой образ жизни. Земной цивилизации понадобилось бы лет сто, чтобы еще и Марс отравить. Теперь-то, конечно…
Они дошли до канала. Он был длинный, прямой, холодный, в его влажном зеркале отражалась ночь.
— Мне всегда так хотелось увидеть марсианина, — сказал Майкл. — Где же они, папа? Ты ведь обещал.
— Вот они, смотри, — ответил отец. Он посадил Майкла на плечо и указал прямо вниз.

Марсиане!.. Тимоти охватила дрожь.
Марсиане. В канале. Отраженные его гладью Тимоти, Майкл, Роберт, и мама, и папа.
Долго, долго из журчащей воды на них безмолвно смотрели марсиане…

Одна из самых важных частей путешествия для меня - возможность пересечь границу.
Я ж Гермес, бог пересекающий границы - это важнейшая мистическая часть инициации.

Я очень люблю момент, когда прошел паспортный контроль, выйдя из одной страны - но в другую ещё не вошел. И оказываешься в нигде, в состоянии перехода. О, боже мой, это сродни оргазму.

Как ни грустно, но путешествия по России имеют для меня меньшую привлекательность именно из-за отсутствия этой возможности.
Можно уехать на Камчатку - но ощущения безошибочно помнят, что прохода сквозь границу, чрез мистические врата, не было. И дорога воспринимается какой-то неполноценной - вне зависимости от насыщенности текущих впечатлений.
А сейчас, когда в Дагестане побывал, так и вовсе грустное состояние - как-то не знаю, чего еще в России хотеть.