Геннадий Бачинский, ныне подзабытый радиоведущий, свой псевдоним взял, говорят, после того, как прозрев после операции на глаза, в восторге заорал "бачу!" - вижу, то бишь.
Я вот тоже сделал операцию. На которую было нелегко решиться, через которую было страшно проходить, но я все это сделал, и второй день бачу так, как не бачил никогда.
У меня с рождения близорукость и сложный астигматизм. Плюс ситуация осложнялась тем, что глаза сильно разные - обычно, когда глаза портятся, то делают это весьма равномерно, а мне любой окулист с удивлением говорил каждый раз одно и то же, что у меня два глаза - как от двух разных человек.
Сложно понять, как я так умудрился, но я всегда умудрялся вытворять неосмыслимые вещи.
С таким зрением очень сложно жить. Хотя это же парадоксальным образом повлияло, считаю, на мой характер - я с самых малых лет имел на все, в буквальном смысле, особый взгляд, убедившись, что так, как вижу мир я - его не видит никто. А значит я часто буду оставаться со своей точкой зрения в одиночестве.
Ничего не поделаешь - такова цена уникальности.
Осознание жесткое, особенно для ребенка, но оно меня закалило. Благодаря такому особому зрению я привык доверять себе, зная, что сторонние взгляды на мир чаще всего для меня будут неприменимы. И что во многих ситуациях у меня не найдется союзников - а значит я могу рассчитывать только на себя.
Тем изумительней опыт операции.
Есть в этом что-то невероятное, что-то фантастическое - 40 лет особого зрения, отчаяния от осознания собственной инвалидности, и 6 минут операции - по 3 минуты на каждый глаз, после которого опыт 40 лет вдруг враз становится прошлым.
Операция как таковая не больная - хотя отдельные моменты очень неприятны.
Глаза закапываются обезболивающим. Боли нет, но прикосновения ощущаются.
Ложишься на спину, на кушетку, голова ощутимо запрокинута назад.
В глаз вставляется специальная распорка, удерживающая веко. Как в фильме "Заводной апельсин" примерно, хы-хы!
Этой части операции я боялся больше всего, но оказалось, что это менее страшно, чем представлялось.
После на глаз ставится линза - это не больно, но ощущается сильное давление на глазное яблоко, на миг всё темнеет.
Вся операция проходит в полном сознании.
Врач дает инструкции. Моя задача смотреть на мерцающий зеленый огонек, удерживая глаз в одном положении.
Абстрагируясь от тучи неприятных ощущений, когда не можешь моргать, давит линза, текут реки обеззараживающей жидкости, заменяющей также слезную, вдруг ловишь себя на особом роде мистического восторга.
Весь мир исчезает, остается лишь мерцающий огонек, после огни множатся, загораются красным, стоит машинный стрекот аппарата - появляется ощущение трансформации, мистического перехода, путешествия сквозь миры, полета через космос.
Кругом черное небо, где мерцают зловещие звезды.
И в этом можно было залипнуть, потеряв чувство реальности, если не одно обстоятельство - мерзкий запах палёного волоса: лазер в этот момент жгёт роговицу.
И это не больно, но через тело проходит жуткое осознание - а роговица то при этом моя. И лазер сжигает слой не чьего-то абстрактного глаза, а моего собственного - а моя задача при этом стоически смотреть на одну, избранную зеленую звезду и просто, владея собой, продолжать межзвездный полет.
Не политоты ради, а токмо силы образности для - это похоже на песню "Привет, это Навальный" группы Элизиум - в том плане, что на любое событие, даже такое, можно посмотреть с мистической стороны.
Ну и вот, как сказал, 40 лет особого опыта, особой божьей или дьявольской метки, волшебным, фантастическим образом прекращаются шестью минутами операции.
Я вижу, но в глазах туман, сильно печёт.
Выхожу из операционной - врачи напоминают роботов, а лазер - он и так всамделишный.
Состояние внешне спокойное, но я осознаю, что это такая разновидность шока.
Сижу в черных очках - и прохожу в них весь день.
Час после операции нужно быть под наблюдением.
После отпускают домой.
В таком состоянии с человеком нужно обращаться как с хрустальной вазой, оттого заранее попросил родителей встретить машиной.
После операции начинается самое мучительное - в глаза будто выдавили килограмм лука, и насыпали сверху песка.
И это не больно, но это - с чем бы сравнить... Ну представьте, что-нибудь адски чешется - а почесать нельзя.
Так и тут - глаза жжет, катятся слезы, одни только воспоминания о недавно прошедшем вызывают их град, нос оказывается разом заложенным от перегруженных слезных желез. Очень хочется зажмуриться, вытереть, промокнуть, почесать, умыться - и ничего этого делать нельзя.
Порой чуть утихнет, а порой просто трясет как в лихорадке. Единственное, чем можешь себе помочь - глубоко дышать. И сморкаться, чтобы хоть немного пробить носовой отёк.
Глаза при этом надолго закрывать нельзя. И до ночи нельзя спать - что очень мучительно.
У меня у тела есть особый защитный механизм, после каких-то вмешательств в тело - визита к стоматологу, или к мануальному терапевту, на меня вскоре нападает сон - и я обычно ложусь и засыпаю. У меня тело таким образом само себе устраивает перезагрузку.
А тут - тело рвется спать, а спать нельзя.
Так получилось, что 24 декабря - наш семейный праздник. Мы отмечаем Рождество - не в религиозном смысле, но в культурном.
У нас семейный ужин, подарки под ёлкой, свечи, волшебный полумрак.
И так получилось, что дата операции выпала на этот день.
Но, с одной стороны - это тяжело, а с другой прекрасно: я из мистического космического полета, где, проходя между мирами, оставляю сожженной лазером часть себя, я обновленный, трансформировавшийся, попадаю в любимую семью, где меня ждут. На семейный ужин при свечах.
Это, кстати, футболка, которую я нашел под елкой, с рисунком моей дочери - это один из ее моих самых любимых рисунков, он у меня в рамке у кровати стоит - это колыбелька, в которой лежит новорожденная она, а рядом я, который ее обнаружил, и очень обрадовался.
Кстати, именно так оно, собственно, и было. Идеальный сюжет на Рождество.
Ну вот, я символист - в Рождество произошло и мое рождение: родился я, с новым взглядом на мир.
Мне трудно далось это решение.
Понимаете, это ведь не просто страшно - это сродни предательству. Это нечто необратимое. Окончательное прощание с частью прошлого.
Да, подобное сложное зрение, каким оно у меня было - это проклятие. Но это же и суперспособность.
Недаром я в свои металлевые годы носил имя Корума, взятое с персонажа "Повелителей мечей" Майкла Муркока - имя последнего представителя своей уничтоженной расы, которого лишили руки и глаза, и которые ему после заменили рука и глаз иных существ, древнейших богов.
И эти рука и глаз, соединенные с его телом, давали особые возможности, особые способности. Но и они же могли иногда начинать жить своей жизнью, вытворяя чудовищные вещи, коим Корум, ими как-бы владеющий, был не хозяин.
Недаром я под этим же именем прожил значительную часть своей жизни.
Здесь так же - мои прежние глаза давали мне неповторимый взгляд, а я отказался от него - в пользу того, что миллиардам людей дается просто так, по рождению, и чему они не уделяют особого внимания - не имея опыт обделенности этим.
Но мне помогло осознание - прежний взгляд помог моей личности сформироваться, но главное не глаза, главное - тот интерпретатор увиданного, что находится во мне - и он есть я.
Мой опыт навсегда останется со мной - я смогу обращаться к своему особому взгляду при любом своем зрении.
Поэтому - спасибо тому времени, тем глазам, с которыми я жил до вчерашнего дня жизнь. Но сейчас настало время нового. Время меняться. Время находить новые видения. Зрить доселе невиданные миры.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
