Человек, который смог покинуть Омск

Сегодня, в день рождения дочери, которую я из-за полномасштабной войны не видел уже почти два года, и неизвестно, увижу ли вновь, самое время объявить, пожалуй, о рождении еще одного ребенка.
Моя новая книга, мой первый роман в писательской биографии, готова.

Нет, конечно, ее еще долго причесывать, доводить до ума, корректировать.
Но все-таки текст готов.
Я не Лев Толстой - не имею привычки переписывать полностью. И я не перфекционист, у меня нет этой мазохистской иллюзии, что всегда можно сделать лучше - нет, нельзя. Нельзя сделать лучше, на сегодня эта книга самая крашая из того, какой она могла быть.

Есть у меня мой личный критерий качества - когда мои тексты начинают мне казаться написанными не мною, и я забываю о том, как именно я это написал - это значит, что результат удачен. Это значит, что мне удалось преодолеть личное, человеческое, стать ретранслятором.
В конце концов - не только я ведь пишу эту книгу, она меня тоже пишет.

Первый раз перечитал ее полностью, абстрагировавшись от своего авторства - очень круто. Это действительно крутая книга.
Но, надо понимать, она жесткая. Жесткая, жестокая, злая, нервная и может вас оскорбить. В общем - все то, за что меня ценят как писателя.
Стиль? Я не знаю, наверное это можно назвать постмодернизмом, но это определение такое расплывчатое, что стоит ли за него цепляться.
Из отзывов на отдельные главы, что давал я отдельным людям почитать, больше всего сравнений с Чаком Палаником - ну что ж, это вполне лестно.
Чак Паланик, в антураже московского спального района и немного Омска - что-то в этом есть.

Повторюсь, еще много работы - вычитывать, корректировать, верстать, издавать, обложку делать, рецензии писать. На английский переводить, и англоязычную версию издавать - к которой еще хочу написать отдельный блок комментариев, как на фильмы Дэвида Линча.
Но все-таки главное уже есть.



Так что - поздравляйте с днем рождения обоих детей.
Точнее так, если вы поддерживаете текущую войну, или хотя бы считаете, что не все так однозначно - не поздравляйте. Лучше сдохните, в страшных мучениях.
Я не слишком жестко? Не, думаю не слишком. Книга еще жестче вышла.
Тут уж - какое время, такие и песни.



Картины художницы Екатерины Кайгородовой, с которой имею честь быть знакомым, и которой, думаю так, может и обложку закажу.

Здорово, смертнички. Как саме чо? Нормалёк? Ну зыкинско, зыкинско.
Слушай, вы вот думаете, наверное, что я всю жизнь только и делал, что русофобничал, чревоугодничал, прелюбодействовал и распинал русских мальчиков в трусиках, в оптовых масштабах.
Нет, не всегда такое было. Было вот время, когда я даже в компьютерные игры играл, и в приставку - и до сих пор у меня бывает, верьте иль нет, ностальгия меня скрутит - хочется в приставку погонять. Причем в 8-битку. Уж не знаю почему, но там самые лютые, захватывающие игры.

Много что могу на тему сю сказать, но вот сегодня две игры внезапно вспомнил, а как вспомнил, так немедля нашел ролики с прохождением, и потратил безотрывно два часа на ностальгические сопли.
Ностальгические сопли и мурашки. Ибо две эти игры оказали на меня сильное впечатление, заворожили похлеще любого блокбастера.
Это старенькие уж игры The D и легендарный Alone in the Dark.

The D смотрится реально как фильм - главная героиня, девушка Лора, узнает, что ее отец, уважаемый крупный врач в больнице, внезапно з'їхав з глузду, то бишь кукухой поехал, если по нашему, по православному говорить, да пострелял-покоцал людишков не за фунт изюму.
Она приезжает в больничку, ходит средь трупаков, но потом внезапно переносится в какую-то иную реальность, в какой-то жутенький замок.



Музыки как таковой нет, но постоянно идет фоном монотонный шум - то колокольный звон, то скрип железа, то потусторонние завывания.
А периодически в воздухе появляются завихрения с головой поехавшего папаши, который разговаривает с дочерью, а прежде чем заговорить много раз ее зовет - "Лора! Лора! Лора! Лора!".
Влияние Твин Пикса? Может быть. Эпоха то примерно одна.
Это смотрится весьма жутенько.



Периодически Лору накрывают флэшбеки и наваждения, в котором она то режет мясо, сидя за столом, то пыряет ножом сидящую напротив женщину - свою мать, как потом выяснится.

Папаша, в минуты пришествий, настоятельно требует у дочери немедленного ретирования отсель, ибо творится всякая хрень, и если она не сдризнет по-быренькому отсель - гаплык всем будет.

Умереть в игре невозможно, Лора разгадывает загадки, ищет ключи, открывает двери, делает, словом, все, что жанр квеста делает таковым.

В конце она находит папашу, папаша ей объясняет, что больно заколдован я - минет делать нужно дела швах, ибо они не пеньки с горы, а, на минуточку, потомки Дракулы, и проклятие над ними. И вот из-за проклятия этого его так и корчит-таращит, скоро он станет монстром и возжелает зохавать ее моск.
И правда - не успел батя произнести се, как начало трясти его, будто с похмелюги, а потом он такой голосом злыдневым и кажет - ну чо, дочу, иди сюды, штоле, обнимемся, как родные кровиночки, хе-хе-хе!
Кстати, финала в игре два - можно обняться, и тогда монстр зохавает таки Лоры моск, как обещал, и ввергнут мир они во кровавый разгул.
А можно достать пестик, который Лора во время игры раздобыла, да всадить в батю пулю серебряную.
Кстати, батя после того не обидится, а напротив, поблагодарит, скажет, что все правильно она сделала, жил он как чмоня да пидор в муках, но умер как человек - после чего и правда издыхает у Лоры на руках.
Сильный кадр. В этот момент даже забываешь, что это компьютерная игра, и не блокбастер.

Вот, а что еще меня в туманные 90-е, когда я в игрульку эту играл первый раз, покорило, это то, что в конце идут титры, тоже как в фильме, под забойный рок, и листаются фотки честноглазых японских парней, которые игру сю сварганили.
А к музыке, ну совершенно внезапно, приложил руку Московский оркестр.
Вот.

Ну а Alone in the Dark - вообще культ.



Игра в стилистике начала 20-го века, действие где-то на далекой вилле-усадьбе, на юге Америки.
Главного героя можно выбрать, дяхана или тётьку.
Я всегда за тётек играю.
Вот. Игра начинается как детективный роман, и предыстория обаятельно разыграна в книжной стилистике.

Поскольку игра лохматого 92-го года, то на наш век технологий и скоростей она, разумеется, примитивна, но именно это дает ей такое невероятное обаяние, во-первых, а во-вторых именно поэтому она страшная.
Знаете, это все напоминает кошмарный сон, потому что главный герой ходит медленно, неестественными движениями со статичной мимикой, и это пугает.
Еще в игре приходится сражаться со всякой нечистью, и аналогии с кошмарным сном становятся абсолютными - хочешь когда ударить нечисть, а руки словно ватные, и еле двигаются.
А еще если персонаж повернут к врагу как-то неудачно, то он вроде бьет в него, а удар не попадает. И все это так страшно медленно, вязко, ужасающе. И нечисть в этот миг бьет в ответ. А раненый герой издает какой-то душераздирающий восклик.

Умереть, в отличие от The D, можно. И постоянно приходится сражаться.
Но в остальном это тоже квест - находишь разные вещи, догадываешься об их применении.
А применения самые разные - на лестнице стоят две горгульи, и сражаться с ними не надо - нужно повесить зеркала, дабы отраженная в них нечисть замочила саму себя.
В зале, где танцуют призраки, им нужно притаранить граммофон, и врубить пластинку.

В одном из коридоров усадьбы на стенах развешены портреты и картины.
Я помню, как я первый раз играл - иду по коридору, там с боков портреты каких-то индейцев.
И вдруг эти падлы и говнюки начинают в меня из луков палить, и пока я, все так же медленно и неестественно, в ужасе выбрался из ловушки, они меня кучно покоцали.
А там, на самом деле, нужно один портрет завесить ковриком, а в другого стрелять из лука на упреждение.

Что больше всего в игре выносит, что аж вскакиваешь, вздрагиваешь и вскрикиваешь, это неожиданность появления очередной нечисти.
Я говорю, схожесть с кошмарным собственным сном полнейшая - и именно это пугает. Поздние версии избавились от этой медлительности - и потеряли схожесть со сном.
А вот первая часть - ну истый хоррор.
И когда ты шаришь в комнате, вид откуда-то сверху, а в коридоре, через открытую дверь, вдруг проходит зомби, то душа в пятки уходит.
Или заходишь в комнату, дверь далеко, вроде контролируешь пространство. Но тут вдруг разбивается окно, и какая-то богопротивная мерзость в него влетает.
В панике достаешь саблю (а оружие всякое можно найти), рубишь его наотмашь, а сабля вдруг ломается!
Ну полный сюр кошмарного сна - в панике лупишь супостата обломком сабли, пока тот не испустит смрадный дух.
Уууууф!
Очень интересно, но все волосы на жопе поседеют, честно.

И музыка! О, боги, великие, какая музыка!
И звуки, все эти скрипящие половицы и вой!

Короче, я понимаю, это диверсия, но я вам ссылки на прохождение игр скинул.
Насолоджуйтесь.
Как посмотрите, ежель впечатлит, то пишите кодовый комментарий - "обосрался, спасибо!".

С некоторым удивлением отмечал, что выложу какие-нибудь ретро-фото из собственного бытия, а народу заходит.
Ну что ж, раз нравится, то и кушайте.
Отсканировал для вас часть бумажных фотографий с моей скромной персоной, фото в диапазоне от 1997 до 2002 года, под общим концептом "Люди гибнут за металл" или "Сатана - наш рулевой".

( Сатана там правит бал, люди гибнут за металл )

У кого было насыщенное уличное, деревенское или дворовое, детство, тот знает - по десять раз успеешь на дню поссориться, объявить войну и бойкот, и столько же раз помириться - с трудом вспоминая, от чего сыр-бор.

У меня было так же, поводы детских ссор уже забылись, хотя один случай запомнился.

Началось, как всегда, с какой-то бессмыслицы, не стоящей выеденного яйца, на пустом месте.
В целом я всегда был уравновешен, оттого сам конфликты начинал редко.
Не очень уже и помню зачин - помню, что Ромка, один из чуваков нашей пацанячьей бригады, внезапно прицепился к моим очкам.
А для меня, травимого за четыре глаза в школе, тема больная.
Помню лишь, что он подскакивает ко мне, да тыкает пальцем. Я вспыхиваю, говорю ему, чтоб прекратил, а он только сильнее, думая, что это весело - малолетняя такая гопота. Доебаться, дабы чисто позырить - а чо будет.
Я вскакиваю, хватаю его за плечи и весьма ощутимо толкаю - отчего он шлепается на пятую точку и спину.
Не думаю, что это было сильно больно, скорее весьма унизительно.

Рядом сидит компания - причем больше его корешей, нежели моих.
По-хорошему, надо бы вскочить, да замесить меня скопом, что я их кореша обидел.
Но так вышло, что все видели, из-за чего стычка, и что Ромка сам нарвался. Ну и как-то момент упущен - Ромка удивленный лежит, все удивленно молчат, растерялись.
Ну и просто - я, так получилось, крупнее каждого из них в отдельности, толстяк, но не тюфяк, и в данном случае как на ринге - преимущества весовой категории никто не отменял. Попытка меня силой урезонить может обернуться для самого дерзкого самыми ощутимыми буханами.

Оставаться дальше охоты не было, поэтому я просто при всеобщем молчании встал, сел на велосипед, да поехал домой.

Обычно такие случаи кончаются так же глупо, как и начались, но этот внезапно получил продолжение.

Выхожу я через пару часов, сажусь на велосипед, куда-то еду, той уже улицей.
Вдруг впереди Ромка выскакивает на дорогу, машет руками, призывая остальных.
Они скоренько хватаются за руки, да в цепь, перегораживая проезд.
Ну да, чисто Кавказская пленница, только без Вицина, с его паралитическими подергиваниями.



Развернуться - самый, понятно, стремный вариант. Трусость в уличной среде презирается наиболее, от этого не отмыться.
Но у меня и мысли такой не было, меня зло взяло - да чего они, сопляки, себе вообще вообразили?!

Кстати, любопытно узнать, на что у них был расчет. Ну вот, как они предполагали, остановлюсь я - что дальше?
Опять же - если скопом нападут, то, конечно, рано или поздно замесят, да - но вопрос того, что я самый дюжий, точнее самый плотный, по-прежнему не решен. Прежде чем меня отлупят, я парочку-троечку супостатов успею ушибить, и, ввиду озлобленности, ощутимо.
Может расчет на то, что я испугаюсь да растеряюсь, и они возьмут в кольцо, да сперва стаей собьют спесь.

Говорю в умозрительной, "если бы, да кабы" форме - сами понимаете, что я выбрал иной вариант. А именно тарана, который оружие героев.
Стиснул зубы, пришпорил коня, то есть влепил по педалям, выжимая из моей "Тисы" скоростной максимум (а велосипед на удивление классный, скоростной и агрессивный), да с залитыми кровью глазами полетел на стенку, как Дон Кихот на мельницы.

Похоже они до последнего момента были уверены, что остановлюсь или отверну. А когда поняли, что нет, было уже поздно.
А в последние секунды произошло неожиданное для меня самого - я, доселе целившийся в Ромку, в последний момент отвернул и нарочно врезался в Назара.
Момент столкновения я запомнил, как торжество адреналинового восторга - левая ручка руля, вместе с ручным тормозом для усиления, с сухим, шмякающим треском влетела Назару в голову.
Цель рассыпалась. Сам я на полном ходу слетел на матушку-пыльную землю, треснулся весьма ощутимо и некоторое время валялся в контузии.
Самое время меня, беспомощного, месить (а детские разборки далеки от благородных боевых канонов так же, как далеки от них же разборки взрослые: лежачего бить - обыденное дело) - но страшная неожиданность произошедшего всех парализовала.

Тишина, конечно, долго не продлилась - Назар орет, из башки кровища фонтаном, алая еще такая, зрелищная.
Ромка от ужаса белый как мел, остальные тоже.
Второй раз за день я, отойдя от контузии, встаю, поднимаю велосипед, без каких-либо попыток меня задержать, уезжаю.

Да, разумеется, самый интересный вопрос - а почему я сбил Назара, имея возможность сбить Ромку, как главного зачинщика всей этой трехкопеечной панихиды?
Ответ простой, иллюстрирующий первичность чувств в состоянии аффекта, превалирование их над разумом.
Назар меня всегда бесил. У него была такая мерзкая-мерзкая, гоповская самоуверенная ухмылочка. Такая, из серии - "ну а чё ты мне сделаешь, а?". У Путина примерно такая же бывает, когда - "а хотели бы убить - убили!".
А он еще по дворовым раскладам считался мажором - забалованный, свой мопед, карманные деньги, два старших брата, покрывавших его в том числе и подлости. Такой, рано уверившийся в своей неприкосновенной крутости.
Ну и вот - я иду на таран, один против семерых, а он, мразь, стоит, мне дорогу перегородив, и лыбится вот этой вот своей гримасой поганой.
О-ох, и сколько же наслаждения я вложил именно в этот удар, именно в его поганую голову, с которой лыба слетела мгновенно - и, забегая вперед, никогда больше, при мне, по крайней мере, не появляясь.
Я враз, с упоительным восторгом, отомстил за всю эту нелогичную, но отчетливо ощущаемую мировую несправедливость, когда, не получивший должного отпора, гопник начинает мнить себя королем горы.

А Ромка? А на Ромку я, как ни странно, особо не сердился.
Он дурак порой, и повадки у него эти приблатненные, но по жизни в целом он чувак нормальный, и мы вполне себе ладили.
Ему в полной мере была свойственна эта босяцкая, реактивная неразборчивость - сегодня он весь в таком гневе, праведная ссора, "я с тобой больше не вожусь!" - а назавтра его уже попустило, и он искренне не помнит, а из-за чего вздорили. Кто старое помянет, типа, тому глаз вон.

Знаете, есть такой феномен народного всепрощения. Особенно ярко проявляется в стукачестве - во времена, увы, регулярно возвращаемые, становится модным и обыденным писать доносы. И бывает так, что сосед на соседа донос написал, последнего репрессировали, все отняли, а доносчик его имущество прикарманил, или просто, как сказал, "чисто позырить" - и хоть бы сон потерял. Хоть бы мальчики кровавые по углам сниться начали - не, ничего такого, написал донос, и живет себе, как ни в чем не бывало. Борщик ест, хлеб жует, бабу на печи валяет, на бессоницу не жалуется, только на несварение от сервелата.
А потом времена меняются, репрессированный возвращается. А доносчик ему - "ой, а ты меня извини, я на тебя донос написал - но это ведь время какое было!". И, что самое удивительное, пострадавший его прощает - и идут вместе водку пить, как ни в чем ни бывало.

Я понимаю, прощение негодяя - это не сколько освобождение мерзавца от вины, сколько освобождение себя - от бремени ненависти. Но все равно.
Мне это, кстати, несвойственно - я доносчика, добровольного доносчика, никогда не прощу. Я мстительный страшно. Это я с виду только добряк, рубаха-парень - а если меня кто обидел, то я могу и десять лет подождать, и двадцать, а потом, обидчик может уже и забыл всё, а я помню - и при любой удобной оказии вверну ему стилет под ребро. И дом сгорит, как бы случайно. И отпрыски вдруг - несчастный случай: тормоза отказали, в теплотрассу упал и сварился - и ничего не докажешь.
Уж истинно: месть - блюдо, подаваемое холодным.

К чему это я? А, это я к тому, что Ромка - он дурак, и он за свою дурость получил.
Пусть башку пробил я не ему, но этот случай враз поднял меня в дворовом статусе на серьезную величину - стало ясно, что я человек мирный, но мой бронепоезд, если что, стоит на запасном пути.
А еще - сбил бы я Ромку, это не показательно, не поучительно. А тут - вроде конфликт у нас, а пробитую голову внезапно получает присоседившийся, думая, что это безопасно - так, очкарика одного дерзкого проучить.
А дудки! Очень наглядный урок, что на войне как на войне, и если лезешь в бой, то там и шальные пули случаются.
Ты думаешь, ты на стороне большинства, и можно безнаказанно потравить, с ухмылкой, жертву из меньшинства - а тут, извините, как на Диком Западе, и к одиночке цепляться - опасная лотерея, последствия которой любой, не надеясь на защиту большинства, берет исключительно на себя.

Я, конечно, тоже испугался.
Испугался больше всего, разумеется, вероятности мести со стороны старших братьев Назара, и его родителей. Небезосновательно боялся травли, но все обошлось.
Основные шишки прилетели, как раз-таки, Ромке - типа если ты с кем ругаешься, то сам и разбирайся. А то нагородил ссору, а разбираться целых семь человек привлек - а толку?

В общем - поимел несколько крайне неприятных разговоров, но по пацански ситуация разрулилась и закрылась.
Инцидент был сочтен общим недоразумением, в котором Ромка гнал волну, я стоял за себя (что в дворовых понятиях уважается), а Назар попал в гущу, под замес. Опять же, у самого голова на плечах есть - куда лез в кучу, не пойми за что?

Ромка, как я и ожидал, на следующий день уже и не слишком помнил, а из-за чего сыр-бор, и вел себя так, словно мы век до того не разлей-вода, и еще век впереди.

Ну а для себя урок по жизни: таран - средство крайнее. Но иногда самое уместное и своевременное.
Увы. Иногда это единственный понятный аргумент.
Применяю редко, но в арсенале имею.

Бурзумию я посвятил целый рассказ, ибо он своей жизнью, и своей смертью очень на меня повлиял, и стал, хотел я того, или не хотел, одним из самых важных людей моего бытия.

( Тени забытых потомков )

Во всяких советских детских книгах сквозной сюжет - заботливые родители и гроссы поят чадо рыбьим жиром, а оно, чадо, всячески ерепенится и взбрыкивает.
Поэтому первый раз в жизни рыбий жир я пробовал осторожно.
Но попробовал, дико проперся и стал его величайшим фанатом.

Это у меня вообще характерное - я вот манную кашу очень люблю, также, вопреки стереотипам всем.

Одно время рыбий жир непосредственно в бутыльках исчез - начал продаваться в желатиновых капсулах.
Я понимаю, это сделано для того, чтобы глотать, не чуя вкуса - но мне-то как раз именно вкус и нужен!
Что делать - покупаю в капсулах, и грызу их, как конфеты.

Дщерь у меня тоже, что характерно, рыбьего жира фанат.
Нормальные дети просят конфеты, а у меня дщерь рыбижиринки клянчит.

А вообще с рыбьим жиром у меня связана, не побоюсь определения, целая сакральная семейная история.

Она произошла с моим неродным дедом, Анатолием Ивановичем, третьим мужем моей бабушки по материнской линии, которая дважды оставалась в своей жизни вдовой.
Он очень хороший был человек - хоть и неродной, но прекрасно ко мне относился, принадлежал к инженерной интеллигенции, обладал отличным чувством юмора (на мой взгляд - главным признаком ума).

Он со своей первой семьей пережил оккупацию Днепропетровска.
Завод, где он был инженером, эвакуировали.
Места под оборудование были предусмотрены, а для людей - нет.
Руководство бросило людей в городе, к которому подходили фашисты.

Жили в гетто.
Пахали как рабы. Каждый день кого-то водили на расстрел. Мерли как мухи.

Однажды замордованных вывели на плац. Произошло какое-то ЧП, искали виновного, требовали выдать - иначе будут убивать каждого третьего.
То ли не выдали, то ли правда не знали, но людей выстроили в шеренгу - немецкий офицер шел вдоль, стреляя в лоб каждому третьему, не разбирая, кто перед ним.
В шеренге стоял и Анатолий Иванович. Рядом стояла его жена, с ребенком на руках.
Жребий пал так, что офицер застрелил стоящих справа и слева - а они вдвоем попали в промежуток между.

Помимо казней людей косило истощение.
И Анатолий Иванович, каким-то совершенно невероятным образом, сумел выбраться из гетто, пробраться в немецкий сектор, забраться там в аптеку и выкрасть бутыль рыбьего жира.

Эта бутыль скорее всего спасла их жизни. И жизни тех, с кем ему удавалось поделиться.
В тотальном авитаминозе, когда просто бытово выпадали волосы и зубы, эта бутыль оказалась волшебным эликсиром, помогла продержаться.

Они выжили.
Естественно, попал под следствие, как находившийся на оккупированной территории.
- Почему не эвакуировались? - спрашивал жирный следователь, тыловая крыса.
- Вагона не дали, - дерзил дед.
- Почему не застрелились?
- Оружия не выдали, - продолжал дерзить.

По всему смотреть - должен был угодить под репрессии. Но не угодил.
Не знаю почему - может оттого, что инженер, ценный специалист - а страна после войны, кадров не хватает.
А может оттого, что в каждом городе есть своя неформальная среда - знакомства, родственники, друзья, коллеги.
А Анатолий Иванович - человек насколько умный, настолько и хитрый. Возможно кто-то похлопотал, замолвил слово.

Ребенок выжил.
А жена тронулась умом. Оно и неудивительно, одного только плаца с расстрелом - и того достаточно.
Анатолий Иванович с ней развелся, как с недееспособной, но всю жизнь ее опекал, заботился, дочь поднимал.
И когда женился на моей бабушке, то первым делом обозначил, что бывшую жену не бросит, заботой не обделит - но это ему напротив сыграло в плюс, доказало глубокую человеческую порядочность.
Моей бабушке, потерявшей на войне одного мужа, от болезни дочь, от рака второго мужа - ей ли не знать цену.

Да, ну так вот - рыбий жир для меня, после этой истории, это не просто вкусно, это еще и что-то такое, от чего екает сердце. Символ совершенной божьей благодати.

Идиотский случай однажды был - поперлись мы компаной на байк-шоу - в Подмосковье, под Софрино, когда "Ночные волки" ассоциировались еще с нормальными пацанами, а не с тем, с чем сейчас.
Покупаем на входе билеты. Недешевые, кстати.

А мы уж всю дорогу кушали славно, в основном водку с арбузом, и оттого как-то ветер шумит в голове и мысли путаются.

- Сань, держи билет! - кто-то пробрался к кассе, заплатил и за меня.
Я получаю в руки бумажку.

А билет оказался такой, книжечкой-раскладушкой. И я смотрю на него, а я ж слепой, и стемнело уже, и толкаются кругом, и арбуз хмельной дает о себе знать, и мне показалось, что это не один билет, а два, скрепленные вместе. Которые просто по линии отрыва нужно отделить, да кому-то из нашей компаны, кому билета не хватило, отдать.
И я, получив билет, начинаю его рвать по сгибу, под изумленные взоры онемевших спутников. Рву и ругаюсь, что он удобно не отрывается - ну кто так делает?! Перфоратором по сгибу пройтись было сложно, да?
В итоге разрываю билет напополам, некрасивыми лохмотьями, да обращаюсь к замолкшей публике: - Кому билет?
Все молчат.
- Ребят, я не понял, кому билет нужен?
Кто-то, Архангел кажись, рассудительно так, как малолетнему идиоту: - Сань, билет нужен прежде всего тебе, потому что свой ты только что порвал.

Мне понадобились долгие секунды, чтобы утихиморить шумящий в голове арбуз, и допетрить, что я только что сотворил на глазах изумленной публики, ошарашенной неожиданным абсурдным поворотом сюжета.

Ну ничего, меня и по такому билету пропустили. Зато повод поржать был на весь вечер.
Ребята то пиво мне покупали, говоря "ты деньги лучше не доставай, в руки не бери, а то мало ли что", то просто начинали изображать сценку "кому билет?", да валяться по траве, дрыгая ногами.
Когда уезжали: - Сань, твой билет на электричку у меня побудет, ладно?

А я на них даже не обижался.

Однажды мы с Бурзумием, склонные всё обстёбывать, наткнулись на чешскую блэк-метал группешку Dark Storm.



Среди прочего, там оказалась вещь на родной чешской мове, Svatá Krev - святая кровь, то бишь.
Krev мы, впрочем, прочитали как английское Crew, то бишь "команда, бригада, группа", а svatá - как "сват".
Получилась "команда сватов" - мы давай ржать.

- Что тебе представляется под эту вещь? - спросил Бурзум, ставя, - при чём тут сваты?
Мне представилось поле, по которому действительно бегут сваты, наряженные такие, почему-то очень высоко и нелепо задирая колени.
А в окошке дома невеста, к которой эти сваты бегут, она спокойно смотрит в окно, но при этом истошно орёт.
Рассказал - тут мы снова минут десять кряду валяемся, катаемся и ржем.

- Это наверное чешская народная традиция такая, - развиваем мы совместно мысль, - сперва к невесте засылаются от жениха сваты, целой командой. Невеста по традиции должна орать, а команда сватов должна эффектно добежать до ее дома - а чтобы это можно было сделать более зрелищно, они и задирают колени за уши.

Всё, слушать без смеха суровую и замогильно ужасную блэк-метал бригаду сватов Dark Storm мы уже не можем.

Как-то прошло сколько-то лет, оказались мы на свадьбе у Архангела. Бурзумия осенило: - Слушай, а ведь мы на самой настоящей свадьбе, и мы с тобой сваты. Надо уважить старую чешскую традицию.
Мы к Ленке, Смирновне Александровне, невесте, начинаем ей втолковывать, что она должна высунуться из окошка и истошно орать, не поменявшись при этом в лице. А мы с Бурзумом будем эффектно выбегать из-за угла ихней девятиэтажки на Петрозаводской, и бежать, высоко выкидывая коленца. И пока не добежим - её дело орать.
Но Смирновна Александровна отчего-то концепт не оценила и не одобрила.

Ладно, решили мы с Бурзумием, хоть мы с тобой давай традицию соблюдем, вокруг дома, задирая колени, оббежим.
И побежали.

Ох и идиотство! Я в пиджаке, ботинки первый раз надел, тяжелые, неудобные, норовят с ног слететь, вспотел враз как шлюха в церкви, пыхчу. Бурзум тоже, раскраснелся, добросовестно вскидывает колени, но кряхтит, что нелегка доля сватов.

Мы, команда сватов, круг за домом всё-таки добросовестно сделали, но прибежали к подъезду полностью разочарованные в чешских свадебных традициях.
И пошли заливать огорчение горючими жидкостями со свадебного стола. Все-таки эта чешская и интернациональная традиция боле сподручна ценителям абсурдно-придуманной этнографии.

А когда я на почте служил ямщиком? Да никогда. Никогда я на почте ямщиком не служил.
Ямщиком не служил. А вот сторожем - служил. Классный был опыт.

Впрочем, это был не сторож, в классическом понимании сего термина. Ни в классическом советском - мужик в ушанке на лыжах, с ружьем, охраняющий народную собственность, от народа же. Ни в классическом современном - неприкаянный чувак, спящий и разгадывающий сканворды за деньги. В мои обязанности входили еще приём и сортировка корреспонденции.

Как это выглядит - почтовое отделение обслуживает определенный участок. На этом участке кто-то выписывает газеты, получает письма, повестки в суд, письма счастья со штрафами и налогами и открытки, с приглашениями на свадьбы и похороны.
Все эти прекрасные вещи поступают на почту каждые сутки, но фишка в том, что поступают они разными путями - разные сортировочные пункты, разные доставки. И поступают ночью - на почте должен быть человек, который их примет, хуякнет штамп на сопроводительную ведомость и распишется.
Ну и вот - ночью такой человек - это сторож. Он же приемщик корреспонденции.

На наше почтовое отделение приходило четыре машины за ночь. Это не так уж много - на другие приходило больше.
Самый бесподобный вариант, это когда все они приходили вечером, или хотя бы до полночи - тогда можно было рассортировать привезенное быстренько и ложиться спать - никто бы не потревожил, до самого утра, когда приходят почтальоны - разносить уже мною рассортированное по ящикам.
Но самое отвратительное, это когда три машины придут, а четвертой нет. И ждешь-ждешь её, а нет и нет.
А она мне не отчитывается - она может через минуту придти, а может и в 5.45 - за 15 минут до конца моей смены.
И вот не спишь, ждешь её. А ждать и догонять - хуже нет. И прикорнешь только - дзыыыынь! - звонок, приехала - будь она неладна.
А бывает так, что все четыре машины идут с разницей в 2 часа - и вся ночь перепоганена, не поспишь толком.

Зарплата у меня была 3000 рублей. (Три тысячи рублей РФ - а то многие, я знаю, не поверят мне, написанному или глазам).
Но я там работал не за зарплату.
В то время я как-раз занимался лохотроном, который был связан с почтовыми рассылками. И мне очень хотелось узнать работу почты изнутри.
Идти оператором - это полная занятость. И квалификация - а квалификация у оператора на почте, кстати, не уступает квалификации банковского работника - только зарплата в разы ниже.
Водителем или почтальоном - смысла нет, у них работа разъездная - на самом почтовом отделении я практически не буду бывать. Приду в 6 утра, заберу рассортированную почту - и вперёд.
А вот ночной сторож-сортировщик - идеально.

Идеально, потому что я вхож на все отделы почты, а там еще в то время работали совершенно бесподобные тетки, советской закалки в лучшем смысле слова.
Я имею в виду - у всех зарплаты маленькие, карьерных перспектив никаких - оттого кичиться нечем. И царили у нас на почте совершенно свояческие отношения. Не до панибратства, разумеется, но атмосфера - как в дружном пионерлагере.
Праздники, с самодельными салатиками. Дни рождения гурьбой. Анекдоты, шутки-прибаутки.
Класс. Один из самых замечательных рабочих коллективов в моем послужном списке.

Мой расчет оправдался с лихвой. Я узнал о работе почты, на всех этапах, больше, чем мог бы узнать на любой иной рабочей позиции.
А еще я отмывал марки. Много на почте всякой корреспонденции с уже гашеными марками - она никому не нужна. И многие марки либо не задеты штампом, либо совсем чуть-чуть - отпариваешь их, сушишь - и незаметно можешь использовать в следующих отправлениях.
Мелочь? Ну, само по себе - да. Но когда одна марка, две, три, десять - поверьте, в день экономии, при моих тамошних рассылках до 500 писем в день, выходило очень прилично.
А сэкономил - заработал. Вы знаете классическую экономическую мысль.
Только - тс-с-с! - никому не рассказывайте.

Еще я читал на почте все газеты. И книжки принесенные с собой - умный стал как радио. Ну, вы заметили, наверно.
А еще - хоть мне и было, где жить - но на почту можно было водить девушек. Это гораздо романтичнее.
Одно дело - "пойдем ко мне в конуру" - уныло звучит. А "пойдем-ка, милая, ночью на почту!" - о-о, и тут я сразу при козырях. Ну кто еще и когда пригласит девушку на что-то подобное?

Почта была на первом этаже высотного дома, планировки как соединенные четыре квартиры. И помимо широких пространств и койки там был оставшийся от изначального плана душ. Комфорт абсолютно гостиничный.
Только за гостиницу отвалишь денег, что не продышишься - а тут мне приплачивали. Пусть 3 тыщи в месяц, но приплачивали.

Одно в работе плохо - начисто сбитый график сна и бодрствования.
За ночь, если машины куролесят, не выспишься - приходишь отсыпаться домой. Половину дня потерял.
График - сутки через сутки. Очень неудобно - ни съездить никуда толком не можешь, ни отдохнуть.
В итоге - поработал я два месяца, да уволился.
Было жаль, при всем понимании разумности моего решения.

Иногда я по той работе скучаю. Скучаю по ощущению властвования над огромной почтой в течении целой ночи. Что-то в этом есть абсолютно фундаментальное.
Я даже не знаю, есть ли сейчас такая должность - больше десяти лет назад это всё происходило. В Москве была такая вот система, а вот уже в том же Питере не было ночных сторожей-сортировщиков - машины привозили почту по ночам, у водителей был свой ключ от специального ящика - там ее и оставляли. Почтальоны приходили чуть раньше, сортировали перед разносом.

В моей трудовой книжке значится: Принят на должность сторожа (Почта России штамп). Уволен по собственному желанию (Почта России).
А следующая запись - "принят на должность Генерального директора".
Соседство выглядит крайне забавным - но это другая история.