haydamak | Entries tagged with психодел

Знаете, когда спросонья несешь всякий бред, и он при этом кажется удивительно осмысленным - пока сон окончательно не развеется.
Как-то задремали мы с девушкой днём в обнимку на старом диване. Не самое удобное лежбище, но милым и в шалаше рай.
Дневной сон ещё такой, вязкий, вроде прилег на пять минут - а просыпаешься спустя пару часов.

Уж не помню, что именно мне снилось, но я тревожно дёрнулся, испуганно повернулся да сказал, протягивая к прелестному девичьему носику длань: - Смотри, у меня татарская рука!

Это прозвучало очень страшно, сказочно и торжественно. Девушка, едва проснувшись, обеспокоенно кинулась её разглядывать - правда ли татарская.
И только спустя пол-минуты, когда мы уж окончательно проснулись, мы сперва ошарашенно уставились друг на друга, а потом давай ржать.

Мы потом ещё часто это вспоминали. Да задавались парадоксальными вопросами - а у меня только одна рука татарская, или обе? А с какого места она перестаёт быть татарской - от локтя? От плеча? И какая начинается после?
Да уж, правду в народе говорят - потри любую руку - найдешь татарскую.

( Иногда слова излишни )

Продолжаю ранее анонсированный рассказ о моем путешествии, в которое попал по любезному, дружескому приглашению сообщества "Неизвестная Россия" в качестве почетного гостя.

( Матрица поимела тебя )

Донька в свои 2 года и 4 месяца активно сочиняет сказки.
Больше всего мне нравится сказка, экшна в которой мало, зато психодела много - там два главных персонажа это, дословно, подушечка беленькая с глазами и подушечка беленькая не с глазами.

Впечатляет? Во-от, а вы говорите - "что курил автор, что курил автор?..."
Вся в батю.

Продолжение легендарного сериала ждали 25 лет.
Встречали овациями. Провожали тишиной.

Фильм получился честным - и это никому не понравилось. Знаете, как в своё время гоголевский "Ревизор" - шли расфуфыренные зрители-театралы, приобщиться к новой постановке. Увидели, и начали требовать на мыло автора, вопя, что всё ложь и неправда.

Новый фильм Дэвида Линча опередил многое, и занял новый жанр - фильм в жанре жизни, где главный сюжет происходит не с героями, а с жанром самого фильма.
Не история героев становится главным - а канва их бытия.

В новом Твин Пиксе понятно только одно - что ничего не понятно.
В фильме множество разрозненных нитей повествования - и наивный зритель ждёт, что в конце они свяжутся, объяснятся загадки, разрешится детектив. А нити не связываются. Загадки не разрешаются. Детектив становится таким запутанным, что теряет смысл.
И разве это всё не о нашей жизни? Не о нашем времени?
О нас это. И именно поэтому новый Твин Пикс в числе прочего вызвал много раздражения - мы ждали ностальгии, обаятельных героев, уютных деревянных домов. Хотели повспоминать, тряхнуть стариной.
А нам вместо того беспощадный Линч подсунул под нос зеркало - и мы взорвались.

В новом Твин Пиксе важно не что - ибо "что" становится невозможным понять с первой же серии, в новом Твин Пиксе важно как.
А как? А ровно так как в жизни.

В новом Твин Пиксе много жестокости, причем жестокости бессмысленной, беспричинной - что-то вырвалось на свет (вся успевшая стать легендарной восьмая серия показывает, как это что-то вырывалось), и с тех пор человеческие категории потеряли значение.
Мир стал бессмысленно жестоким, но новый Твин Пикс просто это показал. Мы что, сами этого не знали? Знали, просто боялись себе сознаться, что всё так плохо.
В мир пришло Зло, могущественное Зло - и Зло не имеет цели, не имеет намерения. Оно просто есть, оно отныне с нами.
И мы еще не знаем, что ему противопоставить. И остался ли хоть кто-то, кто сможет это сделать.

Как и в любом фильме Линча, в новом Твин Пиксе множество страшных символов - и они все о нас. О нашем времени. О нашей жизни.
Обезглавленные трупы - и голова миловидной девушки приставлена к старому мужскому телу. И если тело девушки ещё и найдется, то голова нет.
Страшный символ разделения - наши головы потеряли связь с чувствами. Наш мозг уже не знает, к какому телу он присоединен.
В нашем мире стало слишком много реальностей - и мы запутались, в каких из них мы находимся.

Агент Купер, бывшей в первой части символом мужского обаяния, благородства, романтики, истинно джентельменских манер, казался идеальным героем. И сложно было ожидать на него покушения.
Но в новом Твин Пиксе он даже не раздвоился - растроился и расчетверился. Стал средоточием зла. Стал Дагги Джонсом - менеджером страховой компании. Стал комичным умалишенным дебилом - чего никто не замечает в нашем перевернутом мире. Дебилом, который бесконечно повторяет "нужна помощь" - но разве мы все это про себя не повторяем в отчаянии, потеряв надежды разобраться, что же, черт возьми, происходит?
И наконец "настоящий" Купер, появляющийся лишь в последней серии - оказавшийся совсем иным человеком, лишенным юмора, вероятно сумасшедшим, все Куперы которого существовали, возможно, лишь в его больном мозгу и снах.

В первом Твин Пиксе были основные персонажи - а в новом Твин Пиксе их нет. В новом Твин Пиксе, заметили ли, персонажи вообще мало значат - они все дискредитированы. Они либо устарели, и стали неинтересными, либо расщепились на совершенно неясные сущности.
Разве в мире, где мы живем, не ровно так же? Разве мы сами не путаемся уже в разных Я, разных субличностях и идентичностях?

Из нового Твин Пикса исчезает цельный человек - как он исчезает и из нашей жизни. Это рождает кошмарный фонтан тревоги - и многие надеялись, что Линч покажет нам щекочущую, но уютную сказку, где мы увидим старых героев - со своими привычками, и городок Твин Пикс - в котором ничего не меняется.
А Линч показал нам правду - безосновный, страшный мир, в котором не осталось ничего надежного и незыблемого, а люди, как тульпа Дайана, могут просто сидя в кресле исчезнуть - и выяснится, что это был и не человек, а оборотень.
Покажет нам мир, в котором из поля, из страшной черноты выходят жуткие сущности, похожие на людей, но не являющиеся ими, которые захватывают радио, убив всех на пути, и начинают передавать по нему совершенно лишенный смысла набор повторяющихся фраз - и именно их лишенность смысла и вызывает такой кромешний ужас.

Мы все хотим смысла - а смысла нет. Мы хотим узнать - зачем это всё? А это всё оказывается низачем.
В мире освободилось какое-то глубинное, хтоническое зло, и уничтожает человека от самой его сущности, его идентичности - и человек на это ведется. Мы все жертвы.
Линч показал нам героев, истории которых ничем не завешаются. Показал жутких "дровосеков", которые бесконечно оживляют убитого злого Купера - и сколько раз не убивай это зло, а "дровосеки" - под которыми явно подразумевается намек на всех нас - неизменно это зло оживляют, даруя ему бессмертие.
Показал нам вновь Лору Палмер - которая знает, что её ждет смерть - и ничего не может сделать, чтобы ее отвратить.

Мы ждали ответы на наши жалкие вопросы - и Линч нам сказал ответ - да только нам не нравится в зеркало глядеть.

Замыкает всё финальная серия - где все придуманные истории спали, и мир стал реальным. И в нем есть постоянное ожидание того, что что-то должно произойти - но ничего не происходит.
В этом мире долгие дороги, разговоры, монотонность. Ожидание того, что должны быть перемены - а их нет. Что-то должно случиться - но не случается. Всё должно связаться воедино - но расслаивается еще сильнее. Должны появиться ответы - но их нет. И не будет.

Новый Твин Пикс провел нас по нам самим. По нашему миру.
По миру в котором ничего нет. Включая нас.
А если что-то и есть - то всё это низачем.

...И лишь в последний миг, когда только страшное отчаяние от ложности и бессмысленности всего и вся накатывает в душу - происходит намёк, на то, что всё было таки не случайно - но экран уже навсегда померк.

Есть странная человеческая особенность - если назвать цифры, то это успокаивает.
Наверное у этого вполне себе есть психологическое объяснение. Наличие цифр немного утихомиривает тревогу, создает иллюзию того, что все под контролем. Что раз есть цифры - значит есть те, кто их сосчитал, вывел, привел к знаменателю.
Есть цифры - есть и счетовод. Есть счетовод - есть и порядок.

Этим пользуются сполна политики и мошенники. Манипуляторы и подлецы.
Недаром многие речи начинают с якобы статистических выкладок.
И хотя все абсолютно точно понимают, что нет более продажной проститутки, нежель статистика - все равно, названа какая-то цифра, якобы что-то олицетворяющая - и люди успокаиваются. Уже не хочется рыпаться.
Хотя и любые из этих подсчетов элементарно как опровергнуть, так и подтвердить - говорю же, статистика - та еще блядь. Кто ее ставит раком - тому и даёт.

На самом-то деле - мы живем в удивительное время. Из него исчезло добро, зло. Из него исчез обыватель - это прошлый век был веком масс, масс-культа - а нынешний становится веком разрозненных одиночек, миры которых соприкасаются все менее и менее.
Мораль исчезла. Мир стал пространством цифр - а цифры, в свою очередь, нивелировали любой смысл.

Обилие цифр в нашей жизни - это такая обманка. Это инструмент, чтобы заглушить тревогу от полнейшего, охватившего нас Хаоса.
Мы потеряли все смыслы. Абсолютно любая идея сейчас беспомощна - потому что дискредитировано всё. Абсолютно всё.
Любая вещь на свете - совершенно дискредитирована. Нет ничего чистого, незамаранного, того, во что можно поверить и что можно хранить.

Все эти мнения большинства ничего не значат - это фиглярство. Это театральная имитация - люди отвечают не то, что они думают, они говорят то, что надо говорить, в соответствии с их архетипными установками и понятиями, или то, что от них ожидают услышать - чтобы закосить под массу, под сиволапую пехтуру, которую не тронут, с которой взятки гладки.

Если прошлые века были веками людских противостояний, то сейчас люди по прежнему делятся на две категории - но критерии утрачены. Утрачены и потеряли смысл.
Общество разделено, люди с упоением делятся на наших и ненаших - ничем по факту не отличаясь.
Ну правда - в любом движении, партии, группе, обществе - есть как умные, так и идиоты.
Люди с упоением делятся на почвенников и либералов, ватников и укропов, крымнашев и намкрышев - непредсказуемо, и при этом по своей сути абсолютно ничем не отличаются. Нет каких-то точных критериев. Нет смысла.

В мир пришло беспричинное зло - и именно беспричинность этого зла пугает.
Люди сходят с ума, даже самые, казалось бы, здравые, вдруг становится тупыми фанатиками - и у этого нет объяснений.

Люди думают, что зло - это такое наказание за грехи.
Не-а. Совершенная несоразмерность, аляповатость, страдания невиновных и пляски на костях мерзавцев - это все доказывает одно - у этого зла, с которым мы, как человечество, как цивилизация столкнулись - у него нет причины.
Это просто Зло. Оно просто есть. Оно просто не может быть иным. Оно не подчиняется законам.

Люди чувствуют, что человеческие законы над этим злом не властны - и пытаются заклясть его цифрами.
Цифры всегда были окутаны мистическим ореолом. Алгебра, каббала, нумерология - люди тешат себя надеждой, что во всех явлениях мира есть какой-то код. И если его разгадать - можно отвратить зло от себя.
Другие - да хоть камни с неба. Но себя хотя бы спасти.
И поднявшаяся волна интереса с гадалкам, экстрасенсам, предсказателям - в том числе среди недурно образованных людей, гордящихся тем, что они жили в самой читающей стране - лишь одно из небольших подтверждений.
Отчаявшись найти ощущение безопасности в чем-то рациональном - все кинулись в иррациональное.

Мы живем в век цифр - и цифры эти множатся. Мы пользуемся цифровой техникой, перекладываем на деньги чувства, поступаем в соответствии с числовыми суевериями.
Сверяемся с календарем, высчитываем гороскопы.
В мире появляется цифровая валюта, виртуальные государства, придуманные личности аккаунтов - вскоре начинающие жить своей жизнью.

Наличие цифр успокаивает нас - мы привыкли утешать себя тем, что раз есть цифра - значит есть структура. Есть система.
Не-а, бедные мои. Это всё не так. Всё не так, ребята.
На сегодняшний век наша жизнь переложилась на цифры, мы сами стали двоичными кодами, с предсказуемым, запрограммированным набором реакций. Но цифры не принесли нам смысла.
Напротив - обилие цифр как раз и вытеснило всяческий смысл.
В мире цифр, когда любое явление можно сосчитать - и получить как ноль, так и бесконечность, в миру отсутствующих констант - нет ничего незыблемого.

В этом мире нет смерти - потому что цифры не умирают. Но нет и жизни - потому что цифры не живут.

Цифры - инструмент. Инструмент, которым нечего стало делать.
Инструмент служил - а с какого-то момента мы сами стали служить инструменту. И убедили себя в том, что так и должно быть.
И в этом нет логики. Не ищите.

Жизнь в цифровом мире - это погоня за максимально большим числом, за до отказа накрученным барабаном.
Мы стремимся сорвать джек-пот, получить миллион - но миллион ничего не значит в мире, где за цифрами не стоит никакого смысла.

Каждый раз, когда вы услышите какое-то число, или увидите цифру, или влипнете в подсчет - просто вспомните, что я вам сейчас сказал.
Цифры - это обманки. За ними ничего, на самом-то деле, не стоит. Они ничего не значат.

12, 1

80, 81, 80

( Контрконтркультура как часть контркультуры )

Махатма Ганди говорил, что ни одна власть ничего не сможет сделать с тысячами безоружных, молчаливых людей на улицах.
Я думаю это самый большой кошмар для власти, которая пытается всё контролировать - неконтролируемые люди, совершенно мирного и совершенно непонятного поведения, просто вышедшие на улицы в молчаливом протесте.
Я представляю, какой кромешний ужас охватит любого провинциального начальника, если под зданием администрации соберется мирная толпа, а еще если с какими-нибудь совершенно абсурдными, неопределенными воззваниями на плакатах, вроде "герцогиня изменившимся лицом бежит к пруду" или "а ты - ня?".
Это будет озноб ужаса. Олицетворение кошмарного сна, когда всё выходит из под контроля.

( Проулок говорящих стен )

Как-то мне приснился сон про нестандартный выпуск книги про Конька-Горбунка: большая, круглая, плоская консервная банка, сродни тем, в которых во времена нашей чудесной советской юности продавали селёдку - одна банка в одни руки.
И на этой консервной банке написан текст незабвенного произведения Ершова.

Прочитываешь текст, берешь консервный нож, вскрываешь банку - там внутри еще одна консервная банка, поменьше, на ней тоже текст - прочитываешь и вскрываешь дале, так и достаешь консервы с текстом, пока всю книгу не прочтешь.

Идея психоделически изящная, правда книгу прочесть можно по сути лишь раз. Ну и без консервного ножа тягу к прекрасному не удовлетворить.

Текст, правда, был там какой-то странный. Мне показалось, что несколько далекий от оригинала.
В частности запомнил четверостишие:

- Что кручинишься, Вано?
Не житуха, а говно?
- Как всегда ты прав, Конёк
Не Конёк, а Горбунок

Однажды в поликлинику никто не пришел.
Солнце по особенному свободно осветило пустые коридоры, пыльные фикусы, нагрело обивку лавочек из подранного кожзама.

Гардеробщица Клавдия Ивановна озабоченно выглядывала из-за своей стойки - не идет ли кто? Но никто не шел.
Пустой гардероб просматривался насквозь. Лишь одиноко висел пакет с забытыми вчера драными кроссовками.

В регистратуре наконец-то выдохнули спокойно, и, быть может первый раз за всю свою трудную карьеру на передовой, просто попили чаю, неспешно размешав сахар, вдоволь потаскав из блюдечка карамельки и мармеладки.
Покормили рыбок в аквариуме. Хотелось петь и танцевать - и опаздывающие врачи, окунувшись в тишину, не отказывали себе в нескольких танцевальных па, на ходу неуклюже надевая халат.

Оборудование отдыхало. Не гудели лампы, не излучали рентгены.
Все пузырьки в аптеке остались нетронутыми. Все таблетки нераспечатанными.

Врачи медленно и торжественно ходили курить на порог.
Лор Людмила Николаевна разгадывала сканворд. Гастроэнтеролог Надежда Дмитриевна читала "Мой любимый сад", готовясь к дачному сезону.

Только уборщица баба Роза, старая Резеда Шарафутдиновна - в молодости, говорят, она была очень красивой, царицей Сююмбике, и от ухажеров не было отбоя - только она немного поворчала, разливая и размазывая по полу воду.
Но немного - только сами врачи изредко ходили туда-сюда, а если и вступали в помытое, то совершенно неожиданно даже для самих себя смущались и сбивчиво извинялись.

Совершенно неожиданно счастье вдруг постучалось в двери. Неужель ты ко мне? - вопросительно глядели матовые стекла приоткрытых дверей.
Верю и не верю! - кивали им озадаченные майонезные баночки для анализов.

Словно давно и безнадежно сошедший с рельс поезд, боронящий собой целину, вновь вернулся на свой путь, и набирает ход, чувствуя себя нужным и своевременным. Словно сложился большой, запутанный паззл, и стала видна красивая, вдохновляющая, цельная картина.
Словно множество неприкаянных, забытых, запутавшихся, раздраженных людей разом нашли себя. Вспомнили, кто они и зачем они здесь. Вспомнили то, от чего бесконечно отвлекали их все эти просящие, униженные, озлобленные, обездоленные. Адепты Великого Страдания, каждодневно почитающие свой великий храм - сегодня оставшийся пустым.

Когда завершился этот удивительный, сказочный день, во время которого так никто, как и полагается чуду, не появился, врачи начали расходиться.
Они словно помолодели, похорошели - и даже шутки были не обычные злые, колкие, острые, а изящные, легкие, жизнерадостные, с надеждой на что-то бесконечно радостное, предвкушаемое светлое, с верой в великое, прекрасное, чудесное будущее, где будут только цветы и юность, пряность и свобода. Чувство того, что всё идёт правильно.

Последним свой корабль покидал, как и положено капитану, главврач.
Константин Игоревич закрыл дверь кабинета.
Целый день он сидел, изредка прерываясь на чай, и думал. Мыслил. Мыслил мир, мыслил жизнь и смерть.
Думал радость и горе, любовь и ненависть. Улетал и возвращался.
Он был неподвижен час, два. Наконец-то смог себе это позволить.
Он был с собой, и ему было очень-очень хорошо.
Он был совершенным буддийским монахом без буддизма. Просветленным без просветления.

Лишь выйдя из закрытой поликлиники, он чуть-чуть очнулся от дум.
На улице было прекрасно. Грело весеннее солнце, взвизгивали дети, трещали звонки велосипедов.
Небо было голубое, глубокое, а облака мягкими как вата или перина.
Прыгали по лужам озорные воробьи. Каждое оконное стекло слепило солнечным бликом.

Константин Игоревич зажмурился и засмеялся.
Ему просто было хорошо. Он смеялся просто потому, что был счастлив. Как когда-то.
Как когда-то тогда, что, ошибочно казалось, никогда не вернется.

Он шел, наслаждаясь тем, что он всего-лишь один из прохожих, и никто не знает о том, что он главврач, доктор медицинских наук и еще вчера у него был тяжелый день.
Он смотрел на птиц, на небо, на открывающийся весне микрорайон, и весь мир представлялся ему совершенно новым, невиданным, неисследованным, и - безусловно, полным прекрасных, удивительных тайн.