haydamak | Блеск и нищета Подола, или самый живой район Киева

Меня интересует только «чушь»; только то, что не имеет никакого практического смысла. Меня интересует жизнь только в своём нелепом проявлении.

Геройство, пафос, удаль, мораль, гигиеничность, нравственность, умиление и азарт – ненавистные для меня слова и чувства. Но я вполне понимаю и уважаю: восторг и восхищение, вдохновение и отчаяние, страсть и сдержанность, распутство и целомудрие, печаль и горе, радость и смех.

(с) Даниил Хармс

Казалось бы, какое отношение имеет ся цитата из зубра в отношении киевского Подола?

А для меня есть связь.

Потому что Подол — самый, быть может, витальный район Киева.

Который и сам по себе предельно жизнелюбив.

А жизнь не втискивается в рамки, не ставится на паузу.

И не всегда, кстати, жизнь прекрасна — часто совсем наоборот.

Истинно одесский анекдот:

— Изя, вы любите жизнь?

— Не, ну так таки а куда деваться?

Тут уж, вспоминая другого классика: истинное мужество — это любить жизнь, даже зная о ней всю правду.

И эмоционально, чувственно, на уровне душевном, мистическом и сверхмистическом, в просторечии духовном, я крепче всего, пульсирующей струной, ощущаю таковую с Подолом связь.

Здесь исторические кварталы меняются трущобами.

Вылизанные домики соседствуют с суровыми вышками порта.

А низинность района исторически определила потопы.

Если призвать совсем немного чистоплюйства — Подол не понравится, и я вполне могу это понять.

Понять — не синоним разделить, если что.

Но, знаете, в Гонконге будучи — приятно приплыть речным трамваем на Викторию, деловой остров, погулять по чистеньким улочкам. Но через пару часов — всё равно тянет в родной Коулун; с плесневелым бетоном небоскребов, клетушками квартир, суматохой узких улиц, чадом шалманов.

Хорошо по Сингапуру гулять. Если недолго — потому что вскоре эта противоестественная стерильность, как в операционной, начинает пугать. Бежишь в Маленькую Индию, квартал компактного проживания индусов, с этой их фирменной безалаберной, но такой милой обшарпанностью. И вкуснейшим рисом-карри в самой непримечательной из забегаловок.

Всему своё время, и прекрасно повязать бабочку на шею, да отправиться в консерваторию.

Но всё же — моё место не там.

Мне честность бытия более люба своей сердечной интригой, своей неидеальностью.

Нет ничего, наверное, страшнее идеала — ибо по его достижению только выпить кефиру (обезжиренного) да помереть.

Нет людей страшнее на свете, чем перфекционисты — потому что они прячут за своим мнимым стремлением к совершенству банальный страх ошибки.

А как можно бояться ошибки?

Разве не ошибки придают нашим характерам ту самую неповторимую специю?

Нет ничего скучнее безошибочности.

Знаете, у меня бывает так — поеду в центр гулять, без конкретного плана, не зная куда. Задумаюсь, а очнусь только тогда, когда на Подоле из метро выхожу.

Ноги сами привели.

Я даже не знаю зачем, но именно тут, в неидеальности, контрастах, аляповатости я нахожу что-то главное, что меня вдохновляет, запускает фантазию, сподвигает на чуткость и умение слушать.