Киевский крематорий

[haydamak]

Любит народ тему смерти.

Признайтесь — увидели заголовок, и сразу сюда прибежали, так ведь?

И пугает она, и, одновременно с тем, щекочет.

И странная смесь отрицания и стыдливости, желания заглянуть в закулису.

Что тут сказать — смерть есть естественная часть жизни. То, что даёт жизни вкус.

Ибо только то, что конечно, ценится.

У меня нет опыта вечной жизни, но, вспоминая один из самых любимых моих фильмов, безумно красивую и романтичную французско-немецко-швейцарско-индийско-японскую ленту «Долина цветов», жизнь без смерти может становиться проклятием.

Особенно при невозможности, обладая вечностью, воссоединиться с любимыми.

Обычно крематорий — сугубо утилитарное строение, как правило напоминающее скорее шумерский зиккурат, но крематорий Киева, приютившийся в глубине Байкового кладбища, рушит стереотипы, своей бруталистской, одновременно невероятно изящной стилистикой.

Недаром проект, возведенный в далеком 1975-м году, принадлежит транспортиру Авраама Милецкого, воистину смелого советско-украинско-израильского архитектурного гуру, умеющего придавать упоительные формы грубому бетону.

Автора, кстати, нежно любимой мною гостиницы «Салют», ночь в которой я сам себе подарил на день рождения, как исполнение давней мечты.

Формы бетонного строения, вмещающего три прощальных зала, напоминают языки всепожирающего пламени.

Вокруг раскинулся колумбарий, также не лишенный изящных форм.

Несмотря на то, что первоначальный амбициозный проект, включающий обширную Стену Памяти, искусственное озерцо и бетонные утесы, был сильно сокращен, даже то, что осталось, производит серьёзное впечатление.

Плюс колумбарий смотрится иначе, нежели кладбище — за счет того, что на хранение оставляется лишь небольшая урна, а не цельный гроб, и оттого усиливается ощущение трагической концентрации смерти.

Да, что насчет главного сердца колумбария — печи.

Центральное строение — это прощальные залы, а печь находится под землей, куда и уезжает на полозьях гроб.

А труба печи находится чуть в стороне, не сразу заметно невнимательному глазу.

Хотя над всем колумбарием в рабочее время несётся гул — печь достаточно шумная, и утилизация плоти требует немалой энергии.

Не верите — спросите дровяных дел мастеров в индийском Варанаси.

До главной трубы, обрамленной почерневшей от пепла травой, можно дойти беспрепятственно.

Иногда мерный гул становится надрывным, подобным разгоняемым турбинам самолета, и в это время труба начинает выплёвывать удушливый дым.

Табор уходит в небо. Дорога в облака.

Если стоишь рядом — неминуемо пропитаешь одежду.

И будешь нести на себе запах смерти.

Впрочем, я, привыкнув жить на Левом берегу Киева, неподалеку от мусоросжигательного завода, от которого, при неудачной розе ветров, периодически несёт палёным, в этом дыме, сделанном из отправившегося в последнее путешествие тела, нашел даже что-то благородное.

Скорее с мистическим удовлетворением, нежели страхом, разделив собой пыль покинувшего нас.

В конце концов — всем нам в это путешествие отправляться, не до снобизма.

Не тешьте себя иллюзиями.

Comments

[artroof.livejournal.com]

Интересная идея!

[dmitry-sasin.livejournal.com]

Шедевр архитектуры.

[haydamak.livejournal.com]

Абсолютно согласен, меня восхищает как можно передать лиричный мотив посредством грубого бетонного брутализма.

[yarowind.livejournal.com]

Мрачно выглядит...

[haydamak.livejournal.com]

Не мрачнее чем фикусы в кадках, в коридорах провинциальной поликлиники.

[hibernatt.livejournal.com]

Любит народ тему смерти. Признайтесь — увидели заголовок, и сразу сюда прибежали, так ведь?

Так ведь.

Только по причине ностальгии. Я как разучился на архфаке КИСИ и помню, как вся прогрессивная архитектурная общественность гудела о залитых бетоном барельефах Стены Памяти.

[haydamak.livejournal.com]

Поделом гудела, смотрел я исторические фото Стены Памяти — крутая штука, стильная. Даже на наше время все еще стильная, а уж на то.

[hibernatt.livejournal.com]

Так ведь там — общечеловеческое и вневременное. Без политики. Такое всегда подозрительно.

Краєчком вуха чув, що ниньки ті барельефи збираються вивільняти з-під бетону. Точної інформації не маю, бо давно повернувся у свій рідний подільський Мухосранськ.