Ушатанный Киев, или Долина реки Квай

[haydamak]

Так получилось, что давным-давно я, еще будучи подростком лет 13-ти, юношей бледным со взором горящим (синим алкоголическим пламенем), в середине промёрзлых февральских 90-х, попал в Таиланд.




Казалось бы радостное событие, но оно окрашено в сумрачно-грустные тона, потому как первоначально родители собирались туда без меня, но моя бабушка, мать матери, живущая в Днепропетровске, попала под машину, и мать поехала к ней, на горестные хлопоты.


Запланированную поездку в Таиланд отменить было уже невозможно, оттого заменили мать на меня, и так я внезапно оказался в далекой, экзотической стране.


Еще с советским заграном, серпасто-молоткастым - коси и забивай, и еще с тайской визой - которую тогда нужно было получать - кто сейчас вообще об этом вспомнит?


Абстрагируясь от трагического повода, позволившего мне негаданно-нежданно там оказаться, всё остальное, конечно, на меня оказало сильное впечатление.


Тогда у меня путешественный стаж невелик, из заграницы в активе лишь Эстония и Болгария, Европа, а тут вдруг раз - и Таиланд. Совсем другой мир. Мама-Азия.




Конечно, целый веер впечатлений, одно из которых Бангкок - город контрастов. Удивительное соседство ультрасовременного и трущобного.


Хай-тек небоскребов и нищие кварталы, собранные едва ли не из коробок от телевизора, через которые идут железнодорожные ветки и текут речки-вонючки.


Нет, конечно, я не из слабонервных, ушатанной трущобой меня не напугать - я ж на Донбассе вырос, в суровой индустриальной стилистике.




А вот сочетанием богатства и бедности, хай-тек урбанистики и нищеты - удивить, да.


Как знать, может та поездка заложила многие эстетические и исследовательские стандарты на мои дальнейшие странствия, ибо я, как замечал, особенно падок именно на этнографию, именно на исследование жизни такой, какой она есть, подходя к ней беспристрастно, не деля на хорошее и плохое, и деля скорее на колоритное и унылое.


Старинное, но обаятельное, и утилитарное, новое, но скучное.


Колоритное зачастую может быть убитым, раздолбанным и неуютным - при том манящим.


Ровно и наоборот, что-то чистое и опрятное может быть при том бездушным и мертвым, как операционная.


Людей, на самом-то деле, воспитывает не добро, не зло, а чудо. И широкий диапазон испытываемых ощущений, от экстатических до неоднозначных; последнее - это ж ведь как специи, или алкоголь - можно и без них, но невкусно же.


Я очень люблю Киев - всегда любил, а сейчас люблю так даже и больше, и люблю его всяким.


Как прекрасным, сошедшим с туристических буклетов, так и ужасным, напоминающим больше тайские урбанистические трущобы и экзотические поселки долины реки Квай.


И как чеховский студент нащупывает нить, связь времен, так нащупываю ее и я - даже если времена Леты смыли видимые признаки преемственности.




На улице Ямской, то самой легендарной "Яме", описанной Куприным, главном Квартале Красных Фонарей дореволюционного Киева, где раньше бордель стоял за борделем, а сейчас лишь складская улочка да адвентисты.


Меня всегда впечатляло, как Куприн сумел описать Киев так, что сразу его узнаешь, несмотря на то, что название города действия ни разу в романе не промелькнуло.


Редкая моя прогулка по Подолу обходится без другого купринского описания - работы на арбузной речной пристани.
Купринский дом, кстати, красный на фото, где он жил, сохранился.


А отчего так? А оттого, что он описал его контрастами, упоительным и постылым.


Прекрасным, где сердце заходится, и кошмарным, где оборачиваются трагедией жизни.


Город любви и гоп-стопа, в темной подворотне.


Киев - уникальный город, умудряющийся оставаться узнаваемым Киевом, даже радикально меняясь внешне.


Но оставляя неизменной южанскую упоительность, зычный говор, кофейни в каждом углу, разливающий духмяный кофе.


Тенистый уют разрушенного Зеленого Театра.


Лабиринт проходных дворов.




Серпантин троп.




Дома хоббитов.


И людей, смотрящие в отвесные зеленые стены.


Дворцы, заколоченные фанерными щитами.


И призраки Парижа, Тбилиси, Сан-Франциско и Буэнос-Айреса одновременно.